Могила для 500000 солдат
Шрифт:
Серж после колледжа и купания в море бежит во дворец полиции; двери открыты, солдаты с накидками в руках толкутся на лестнице. Серж входит в комнату Одри, юноша встает с кровати, он позволяет матери и Бьетрикс одеть и причесать его:
— Он уезжает в тюрьму Элё в горах. Со вчерашнего дня ничего не говорит. Не хочет видеть никого из родни.
Всю ночь его лихорадило.
Бьетрикс, выйдя из комнаты, спустившись по лестнице в холл, проводит рукой по ружьям в пирамиде; для нее то, что служило для расстрела, еще дрожит, еще не остыло.
— Серж, ты не из тех, кто носит оружие. Мой зайчик, я хочу поехать с тобой в Элё, я жила бы в хибарке рядом с Центром и вечерами ласкала бы, целовала бы твои руки, еще дрожащие от отбойного молотка и всех этих рабских инструментов. Серж, и
— Он убивал детей…
— Бьетрикс!
И вдруг Одри издает протяжный крик умирающего зверя.
Иллитан, вождь повстанцев, после соития, спит, лежа на взятых им женщинах, лицом к земле, запустив ладони в их тяжелые, влажные волосы, раскинув колени между их запыленных бедер и ног.
У входа в дом, опершись на открытую дверь, стоит на посту молодой повстанец с автоматом в руках; его глаза блестят под длинными ресницами.
На другом конце улицы группа настороженных детей наблюдает за часовым. При малейшем его движении они убегают.
Женщины, возвращающиеся с поля или реки с кувшинами и вязанками хвороста на головах, не решаются пройти перед домом, но молодой солдат заметил их и направил на них автомат; женщины разбегаются, потом собираются снова и бегут вдоль стены; под угрозой оружия они проходят вереницей перед повстанцем: тот гладит их руками и прикладом автомата по плечам и грудям, грубо запускает руку под платья, задирая их, разрывая ткань, хватает за плечи, за руки, за горло; ствол автомата обшаривает спины и животы, ремень обвивает шеи; солдат привлекает одну из женщин к себе, прижимает ее к двери, прогоняет других женщин; женщина роняет свой кувшин, тот разбивается на куски; Иллитан ворочается на своих женщинах, молодой повстанец отпускает ее, женщина остается у двери; Иллитан успокоился, солдат возвращается, прижимает женщину к себе, дверь скрипит под их тяжестью, солдат кусает женщину в губы, в плечи, коленом раздвигает ей ноги, прижимает ее руки к деревянной двери, впивается губами ей в рот; вокруг вздымается пыль; в сверкающих ручьях кричат дети; солдат упирается и овладевает женщиной.
За его спиной занесен кинжал, холодное лезвие поднимается, быстро скользит по шее и впивается в горло солдата; тот отрывается от женщины, его лицо бледнеет, синие, почти фиолетовые губы, раскрываются, он падает навзничь. Иллитан подбирает оружие, проворачивает кинжал в ране; сухой скрип лезвия о кость, ослепительный полдень, шум насекомых под палой листвой. Иллитан вынимает кинжал из кровоточащей туши; голые женщины в глубине двора встают, пятятся к стене, их накрашенные ресницы блестят из-под пальцев.
Иллитан вонзает кинжал в землю, дважды свистит, из дома напротив выходит молодой солдат:
— Убери этого предателя, унеси его в свой дом.
Он пинает ногой мертвую голову, поворачивается к женщине, берет ее за плечо и ведет на свое ложе, наваливается на нее, разрывает на ней платье, впивается в ее рот, делает знак рукой; две другие женщины подходят и ложатся по бокам, они говорят ему льстивые слова, ласкают его бедра, спину, грудь, член. Иллитан, навалившись на женщину, катается, крутится, стеная, по ней, стоящий член путается в лохмотьях платья; голова женщины катается в пыли; мухи, блестящие в лучах солнца, ползают между пальцев мужчины, между потных грудей женщины, садятся на черные от пота и краски брови. Два тела блестят в пыли, Иллитан скользит по женщине, его пальцы скребут землю, поднятая пыль оседает на плечи мужчины. Солдат оборачивается на мгновение, его сердце учащенно бьется, он прижимается животом к стене, ткань гимнастерки мнется, пачкается об известку; в дальнем конце деревни поет петух.
Ночью Иллитан выходит из дома, застегивает пуговицы, пряжки военной формы, зашнуровывает ботинки на усталых ногах, ткань липнет к его животу, к мокрым ляжкам. Ночь прохладна; солдаты выходят из домов и присоединяются к своему командиру; труп молодого повстанца брошен возле уборной, запрокинутая голова на грязной земле, горло и грудь покрыты кровавым месивом; он раздет до пояса; дверь уборной привязана веревкой;
Командир растолкал Крейзи Хорса, спящего на циновке. Солдаты поднимаются, застегивают ремни, берут винтовки из пирамиды и выходят из палаток. Все смотрят на лунное небо. Они идут вдоль пересыхающего русла, спотыкаясь о порожки, из-под которых выскакивают рыбы и гадюки; у воды копошатся букашки, открытые ракушки освещены луной. В одном месте из-за обвала русло реки наполнилось бурлящей водой. Колонна поворачивает направо, уходя от песчаного берега в заросли кактусов; здесь расположились приползшие с реки жабы — быки, солдаты наступают на них, ноги скользят, трепещут, солдаты подпрыгивают, некоторые оступаются, падают, винтовки цепляются за кактусы.
Крейзи Хорс идет за командиром, засунув ладонь между ног. Небо над ними — как скала, по которой ползают светящиеся звери. Внезапный шум; командир, сделав знак ладонью, ложится плашмя; солдаты один за другим бросаются на покрытую колючками землю, накрывая винтовки; на вершине холма, между светящимися верхушками кактусов, видны тени. Солдаты ползут по земле, сочащиеся обломки кактусов освежают их лица, иглы впиваются в подбородки. Тени на холме колышутся между кактусами. Тропа, по которой ползут солдаты, ведет на вершину холма. Повстанцы бегут, прыгают, легкие в своих сандалиях. Солдаты приближаются к вершине; в конце тропы они видят скачущие силуэты повстанцев; они стреляют, каждый — над плечом идущего впереди; один из них встает во весь рост, отскакивает в сторону с ручным пулеметом, устанавливает его между кактусами; другой солдат кидается в кактусы, открывает подсумок и заряжает пулемет; повстанцы — двое уже прошиты очередями пулеметов — бегут, прячутся в кактусах; пули разрывают кактусы; Крейзи Хорс, раненый в плечо, падает навзничь, потом встает, подбирает винтовку, снова падает на песок. Иллитан, прячась за трупом, обстреливает тропу, два солдата падают, воют, трутся животами о горячий песок; командир, Крейзи Хорс и два раненых солдата отступают к реке, скользят по дюне, снова поднимаются на холм и нападают на повстанцев с тылу; Иллитан один на холме, его рука, еще покрытая кровью молодого повстанца, дрожит на раскаленном стволе; три солдата окружают его и стреляют ему по ногам; Иллитан падает вперед, скрестив руки; трупы повстанцев вокруг него еще дрожат на разорванных пулями кактусах. Солдаты разоружают его; Крейзи Хорс берет себе кинжал:
— Командир, он весь в крови.
— Оставь его себе.
— Я буду резать им хлеб!
Плечо его болит, он потирает его ладонью другой руки; лицо его покрыто колючками; пуля прошла под мышкой, командир вынимает из кармана Крейзи Хорса платок и перевязывает им рану, потом спускается к двум солдатам, скорчившимся на тропе, кладет ладонь им на грудь, сердце не бьется; командир смахивает со лбов слипшиеся от крови волосы, расстегивает разлохматившиеся ремни, складывает пробитые пулями ладони на груди; наверху Крейзи Хорс и два других солдата бьют лежащего на земле Иллитана; они поднимают ему голову, подсовывают под нее кусок кактуса, потом три раза бьют его лицом о колючки:
— Не убивайте его.
Солдаты отходят, Крейзи Хорс наклоняется над трупом повстанца, другой солдат вынимает нож:
— Постой, этот мой, это я его завалил.
Губы убитого еще дрожат; Крейзи Хорс снова наклоняется, достает кинжал Иллитана, берет убитого за ухо и обрезает его у основания, отрезав и второе ухо, он кладет их в карман штанов, ткань вскоре темнеет, кровь, еще теплая, просачивается через ткань и течет по бедру Крейзи Хорса:
— Будто женская рука тебя ласкает.
Два других солдата отрезают у убитых уши, потом один из них хватает Иллитана за ноги и волочит к тропе, голова подпрыгивает на камнях. Когда солдаты увидели своих товарищей убитыми и искалеченными, они сорвали с Иллитана одежду и били его кусками кактуса, они расстегивали ширинки и мочились на его бритое лицо, на его израненную грудь.