Могила Колумба
Шрифт:
Дон Рафаэль и дон Габриэль стояли с группой зарубежных коллег, обсуждая проблемы, внесенные в повестку дня. Донья Мерседес отозвала их в сторону. Они нашли свободный столик и присели выслушать ее сообщение.
— Мне звонила Альтаграсиа. В испанской полиции нет и намека на то, о чем мы говорим.
— Да, но, — заговорил дон Рафаэль Гусман, — все, о чем мы рассуждаем, — правда. Мы опираемся на исторические факты. Их легко проверить в любом библиотечном отделе периодики или почитав исследования по доминиканской истории.
— Ты прав, — согласился Габриэль Редондо. — Но важно то, чего мы не говорим.
— А важнее всего, что наша
Все трое задумались. Ситуация продолжала быть под контролем.
Глава 9
ГЕНУЯ
И я велю сыну моему, Диего, или же особе, которая унаследует упомянутый майорат, чтобы он держал и содержал в городе Генуя одного человека из нашего рода, кто обзаведется там домом и женой, и назначил ему ренту, на которую тот мог бы жить достойно, как наш кровный родственник, и укоренился в названном городе…
Жара следовала за путешественниками по пятам. Сухой зной Мадрида сменился более влажным климатом Генуи. Город, где предположительно родился адмирал, встретил детективов чистым безоблачным небом и благословенным морским бризом. В пути Эдвин не оставлял попыток примирить враждующие стороны: между испанцем и доминиканкой сохранялись натянутые отношения, и конца этому не было видно. Гостиница находилась поблизости от площади Акваверде, являвшейся первым пунктом итальянского маршрута.
Подгоняемые нетерпением, молодые люди отправились смотреть памятник Колумбу, даже не забросив чемоданы в гостиницу. Такси дожидалось их, пока они производили первый беглый осмотр.
Памятник как памятник, никаких намеков на то, что много лет назад он стал объектом варварского ограбления. Не исключено, что давным-давно в его недрах хранились важные документы, которые теперь очень пригодились бы следствию. Но тайник в настоящий момент скорее всего пустовал.
Компаньоны несколько раз обошли вокруг примечательного монумента, но никто из них не нашел слов, чтобы выразить свои мысли. Цоколь, как и колонна, служившая пьедесталом великому мореплавателю, имел более скромные размеры, чем у памятника в Мадриде. Но изваяние хотя бы отличалось некоторой оригинальностью: героя украшали длинные волосы, слегка развевающиеся на ветру.
На четырех опорах, выраставших по углам солидного постамента, покоились скульптурные аллегории мудрости, постоянства, благоразумия и милосердия. Пространство между скульптурами заполняли барельефы, изображавшие сцены из жизни Колумба: Колумб на заседании совета Саламанкского университета, [29] Колумб устанавливает крест на вновь открытых землях, Колумб на аудиенции у Католических королей в Барселоне после первого путешествия, Колумб возвращается в Испанию в оковах после третьего плавания.
29
Один из старейших университетов Испании и всей Европы, основан в Саламанке в конце XI! или начале XIII в.
— Не мешало бы скопировать надписи, — прервал наконец молчание Эдвин. Его спутники словно воды в рот набрали.
Читая вслух надписи на фронтальной
С правой стороны значилось:
Надпись слева гласила:
— Посмотрим теперь, что сзади, — суетился Эдвин. К немалой его досаде, коллеги по-прежнему упорно молчали.
— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил доминиканец.
— Если нужно, я поясню, — апатично отозвался испанец и бесцветным голосом перевел: — «Христофору Колумбу, отчизна. Сей монумент освящен в 1862 году. Основание заложено в 1846 году. Предвосхитив мир, он нашел его ради вечного благоденствия мира прежнего».
Эдвин кивнул и вскарабкался на массивное основание монумента, пытаясь понять, какая именно его часть пострадала от рук злоумышленников. Вскоре ему пришлось признать: за истекший век время стерло все следы ограбления. Отказавшись от мысли обнаружить зацепки, которые могли бы навести их на след, детективы вернулись в гостиницу.
Получив ходатайство испанской полиции расследовать обстоятельства инцидента на площади Акваверде, случившегося столетие назад, дежурный агент итальянского отделения Интерпола Бруно Верди удивился неожиданной просьбе: не иначе испанские коллеги решили над ним подшутить.
Оливер встретился с ним в условленное время в вестибюле гостиницы. Итальянский инспектор был облачен в кремовое. Костюм его, слегка облегая фигуру, намекал на превосходную физическую форму обладателя. Светлые, до плеч, волосы придавали полицейскому сходство с каким-то персонажем из американского телесериала, во всяком случае, так показалось испанцу. Под мышкой итальянец держал пухлую картонную папку с подшивкой пожелтевших и пропыленных бумаг, явно насчитывавших не один десяток лет.
— Странное же дело вам понадобилось! — протянул Верди, разглядывая испанского детектива.
— Мы расследуем кражу останков Колумба в Доминиканской республике и в Испании, — объяснил Оливер. — Любые соображения по поводу происшествия на площади Акваверде сто лет назад могут сослужить нам службу.
— Не понимаю, каким образом. Что за след привел вас в Геную? — Итальянец продолжал внимательно изучать визави, пытаясь понять, с кем он имеет дело.
— Воры в Санто-Доминго и в Севилье изобразили на гробницах подпись адмирала, повторив ее в мельчайших деталях. Мы прочитали в вырезках их итальянских газет, что монумент на Акваверде после ограбления тоже разукрасили живописью, как и у нас.
Итальянец, открыв папку, начал доставать из нее бумаги. Оливер заметил, что большую их часть составляли отчеты. Через пару минут инспектор наткнулся на несколько рисунков. Они изображали место преступления.
— Вот вам зарисовки, сделанные по горячим следам очевидцами, жителями квартала. Но имейте в виду: изобилия фотокамер в ту пору не наблюдалось! — Верди усмехнулся.
Перед испанцем лежал не рисунок, скорее схема. На ней хорошо было видно: грабители сняли четвертую мемориальную плиту. Как раз ту, на которой текст чуть более сложный, подумал Оливер.