Могила на взморье
Шрифт:
— Твое первое предположение верно.
— Дети?
— Нет.
— У меня четверо,— сказал он. — И все девочки, представляешь. Старшая в том возрасте, в каком были мы, когда ты дала мне отворот поворот.
Сабина готова была воспротивиться. Дать отставку можно было только тому, с кем до этого были интимные отношения. Но так же как не следует говорить сотруднику банка, в котором хочешь получить кредит, что у него ужасный галстук, так же и здесь Сабина не решилась осадить Мирослава Амманна. Если ему нужны были маленькие победы, ну что же, пусть он их получит. По крайней мере, в данный момент.
— Чего не сделаешь по молодости,—
Он казался удовлетворен такой банальностью, наверное, решил, что Сабина признала свою ошибку.
Убедившись в своей значимости, он устало опустился на стул и сказал:
— Ну, хорошо. Чем я заслужил после стольких лет удовольствие, пардон, честь твоего визита?
— Дело Юлиана Моргенрота.
— Моргенрот, Моргенрот... Ни о чем мне не говорит.
Вообще Мирослав Амманн не производил впечатления человека, до которого часто что-то доходит. Указательным пальцем тяжелой, правой руки он медленно набрал фамилию в компьютере.
— Это старый процесс. Даже очень старый. Удивляюсь, что мы его вообще оцифровали. И что дальше?
— Мне бы хотелось узнать о нем побольше. При каких обстоятельствах пропал Юлиан? По каким направлениям велось расследование? Проходили ли допросы?
Указательный палец Амманна парил над клавиатурой как Дамоклов меч.
— Сначала скажи мне, почему криминальная полиция Берлина интересуется этим делом. И вообще, существует служебный порядок.
Сабина могла себе представить, что служебный порядок в жизни Мирослава Амманна имел примерно такое же значение как Книгге для главного портье «Вальдорф Астории».
— Честно говоря, я здесь не как комиссар, а как частное лицо.
Дамоклов меч метнулся вниз, указательный палец завис над клавишей «Escape».
— Прости, но мы так не делаем,— сказал Амманн. — Так может любой войти и потребовать доступ к делу. До чего бы мы тогда докатились?
— Как ты уже сказал, это очень старое дело, официально даже нет преступления. Я же не вмешиваюсь в текущее расследование.
Собеседник Сабины еще раз открыл страницу, чтобы проверить ее слова. И конечно же, он увидел, что дело Юлиана Моргенрота вoобще-то и не было делом как таковым. Было принято заявление о пропаже, и таких было много в те дни и недели после падения стены. Как будто ночью открыли огромный вольер, множество птенцов ринулись на следующее утро за безграничной свободой. А большинство старых птиц напротив лишь на короткое время покидали родные места.
— Думаешь, с ним что-то случилось? — вздохнув, спросил Амманн со скучающим видом. — Здесь написано, что на это ничто не указывает.
Сабина не стала указывать главному комиссару на то обстоятельство, что правда и то, что написано в бумагах не всегда совпадают. Она часто сталкивалась с тем, что доклады имели субъективную окраску, как специально, так и случайно. Хотя криминальная полиция в общем и целом работала профессионально, следователи никогда не были освобождены от личного мнения, в каждом отделе процессы/прецеденты/события имели важное значение. Нехватка времени и сотрудников, а также хроническая усталость довершали общую картину.
В независимости от этого, ситуация на востоке Германии летом тысяча девятьсот девяностого года была очень специфичной. Это было «время между временами». ГДР должно было прекратить свое существование, а вместе с ним и множество учреждений. Они еще продолжали работать, в том числе и народная полиция. Но мысли
— Я бы хотела, чтобы это оказалось не так,— дипломатически ответила Сабина. — Если бы я знала некоторые подробности...
Амманн вздохнул. Отказаться от служебного порядка, видимо, стоило ему невероятных усилий, так же как страстному любителю горячего душа зайти в холодную воду.
— Ну что же, как по мне, то я не против. Видимо пропавший просто мечтал посмотреть мир. Незадолго до исчезновения закончились его отношения с одной молодой девушкой. Вместе с ним исчезли паспорт, одежда и рюкзак. В общем и целом типичная картина, классический дезертир. В этом ты со мной согласна?
Сабина кивнула. Что-то другое, кроме как согласиться с ним, было бы для нее сродни предательству. На первый взгляд обстоятельства исчезновения действительно подходили под типичную картинку любящего свободу подростка, странствующего по свету.
— Странно только, что Юлиан не оставил прощального письма.
— Бессердечно, да. Но и такое уже случалось.
— Может быть не столько важно, что Юлиан взял с собой, сколько то, что он оставил. Что насчет гитары? Она была у него, когда он пропал?
Амманн прокрутил страницу вверх вниз.
— Об этом здесь ничего не написано.
— Его отец говорит, что гитара была его сокровищем, что я могу подтвердить.
Ее возражение не произвело особого впечатления на главного комиссара Амманна. Чтобы изложить насколько тщательно работала народная полиция Пёля, он начал приводить другие доказательства. Тогда рассматривались две основные версии, несчастный случай или самоубийство.
В тот вечер, когда пропал Юлиан, от причала вблизи Кальтенхузена отвязалась пришвартованная там небольшая весельная лодка. Два дня спустя ее прибило к противоположному берегу бухты. Так как стояла хорошая погода, это происшествие показалось загадочным, но никто не связал его с исчезновением Юлиана. Это было поздним летом тысяча девятьсот девяностого года, молодой человек вполне мог доехать на автобусе до Визмара, оттуда добраться до западной Германии и дальше куда угодно в мире. Против несчастного случая говорил тот факт, что согласно сообщениям, море в тот день было очень спокойным. Самоубийство было еще более неправдоподобной версией. Кто будет брать с собой паспорт и одежду, если собирается броситься в море?
Если предположить, что исчезновение Юлиана было как-то связано с лодкой, то напрашивался только один вывод. Если несчастный случай можно было исключить, и Юлиан не покончил жизнь самоубийством, то вполне возможно, что его, живого или мертвого, сопровождал убийца.
— Криминальная полиция большого города сразу во всем видит преступление,— с издевкой сказал Амманн. — Ты так же, как и я знаешь, что большинство утопленников где-нибудь да прибивает к берегу.
— Во-первых, не всех прибивает к берегу,— ответила Сабина. — И во-вторых: даже если между исчезновением Юлиана и лодкой нет никакой связи, это не значит, что его не убили.