Могильник. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
Однако если б мы пошли по этому пути, если б мы сказали ему хоть четверть правды, уж тут-то они бы обязательно продержали нас в участке несколько часов, чтобы всласть позубоскалить над нашим рассказом или попытаться подыскать этим фактам какое-нибудь солидное научное объяснение.
Впрочем, возможно, так оно и будет, сказал я себе, все это еще вполне может произойти, но пока мы держим язык за зубами, еще есть надежда на какой-нибудь неожиданный поворот событий.
Когда я в тот свой приезд открыл коробку с винтовочными патронами, часть их
Если б мне только дали время, подумал я, я бы все объяснил. Но времени у меня не было, а сейчас такое объяснение само по себе повлечет за собой мышиную возню расследований и допросов, пронизанных непробойным скептицизмом. Поэтому, когда я наконец соберусь раскрыть людям глаза, я выберу более подходящую аудиторию, чем участковые полицейские.
Я отлично сознавал, что мне одному не расхлебать эту кашу. Но я обязан был найти человека, которому это под силу. И уж кому-кому, а полиции такой орешек не по зубам.
Я стоял там, исподтишка оглядывая лабораторию, отыскивая глазами пакет. И вдруг увидел нечто другое — на какой-то миг тут появилось что-то еще. Уголком глаза я заметил какое-то движение и зримый образ, сознание мое зафиксировало мимолетное вороватое движение в раковине, и у меня создалось отчетливое впечатление, что из раковины на секунду высунулась любопытствующая голова огромного черного червя.
— Ну как, пошли, что ли? — спросил Лиггет.
— О, конечно, — согласился я.
Я взял Джой за руку — ее бил озноб, но внешне это не было заметно; я почувствовал, что она дрожит, лишь прикоснувшись к ней.
— Успокойся, девочка, — сказал я. — Лейтенант только возьмет показания, и все.
— С вас обоих, — уточнил Лиггет.
— И с собаки тоже? — спросил я.
Он оскорбился. Я понял это по его виду. Черт меня потянул за язык.
Мы направились к двери. Когда мы уже подошли к самому порогу, раздался голос Джо:
— Ты уверен, Паркер, что тебе нечего передать через меня Старику?
Я быстро обернулся — лицом к нему и лейтенанту — и одарил их обоих улыбкой.
— Ни полслова, — отчеканил я.
Мы вышли в коридор, Джо шел за нами, а сыщик замыкал шествие. Он плотно прикрыл дверь в лабораторию, и я услышал, как щелкнул замок.
— Поезжайте в центр, — сказал Лиггет. — К полицейскому управлению. А я следом за вами, в своей машине.
— Благодарю, — сказал я.
Мы спустились по лестнице и, выйдя из парадного, сошли по ступенькам на тротуар.
— Пес, — шепнула мне Джой.
— Я заткну ему глотку, — успокоил я ее.
А как же иначе? На какое-то время он должен превратиться в самого обыкновенного добродушного нечленораздельно ворчащего пса. Хватало неприятностей и без его болтовни.
Но
Заднее сиденье пустовало. Пса и след простыл.
Лейтенант провел нас в какую-то комнатушку, чуть побольше каморки, и оставил одних.
— Я на минутку, — бросил он, уходя.
В комнате стояли небольшой стол и несколько неудобных стульев. Она была какой-то безликой, холодной, и в ней гнетуще пахло плесенью.
Джой взглянула на меня, и я понял, что ей страшно, но она изо всех сил храбрится.
— Что ж теперь делать? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил я. И добавил: — Прости, что я впутал тебя в эту историю.
— Но мы ведь не сделали ничего дурного, — возразила она.
В том-то и весь идиотизм нашего положения. Мы не сделали ничего дурного, а вместе с тем завязли по уши и, хотя могли, честно рассказав о том, что произошло, все объяснить, таким объяснениям никто не поверит.
— Я бы не прочь хлебнуть чего-нибудь покрепче, — сказала Джой.
Наши желания совпадали, но я промолчал.
Мы все сидели и сидели, а секунды еле тащились. Разговор не клеился, и было очень муторно.
Сгорбившись, я сидел на стуле и думал о Кэрлтоне Стерлинге, о том, каким он был замечательным парнем и как мне будет не хватать моих набегов в лабораторию, когда я неожиданно врывался к нему, наблюдал, как он работает, и слушал его рассуждения.
Должно быть, Джой думала о том же, потому что она вдруг спросила:
— Ты считаешь, что его кто-то убил?
— Не кто-то, — поправил я. — Что-то.
Я не сомневался, что его прикончили те самые штуки, которых я принес ему в полиэтиленовом мешке. Я переступил порог лаборатории, неся смерть одному из своих самых близких друзей.
— Ты казнишь себя, — произнесла Джой. — Брось, тут нет твоей вины. Откуда ты мог знать?
Что правда, то правда, знать мне было неоткуда, но это служило слабым утешением.
Открылась дверь, и в комнату вошел Старик. Один, без сопровождения.
— Поехали, — сказал он. — Все улажено. Вы здесь больше никому не нужны..
Мы встали и направились к двери.
Я смотрел на него с некоторым замешательством.
Он коротко хохотнул.
— Я не нажимал ни на какие тайные пружины, — проговорил он. — Не использовал ни капли влияния. Ни на кого не давил.
— Тогда в чем же дело?
— В заключение медицинского эксперта, — сказал он. — Причина смерти твоего друга — острый приступ стенокардии.
— Но ведь у Стирлинга было здоровое сердце, — возразил я.
— Видишь ли, им больше не за что уцепиться. А они ведь обязаны дать какое-то заключение.
— Давайте переменим обстановку, — попросила Джой. — Это помещение действует мне на нервы.
— Поедем в редакцию, — сказал Старик, обращаясь ко мне, — и опрокинем по стаканчику. Мне нужно обсудить с тобой кое-какие вопросы. Вы с нами, Джой, или вам не терпится вернуться домой?