Могильник. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
— То, что вам следовало сделать с самого начала, — ответил я. — Мы с вами сейчас взломаем дверь и войдем в помещение. Вы и ваша семья будете спать под крышей, вам будет где готовить себе пищу и у вас будет собственный туалет.
— Но это же незаконное вторжение! — вскричал он.
Вот так, подумал я. Даже на грани отчаяния человек не теряет уважения к законам, охраняющим право собственности. Не укради, не вторгайся в чужие владения, не прикасайся к тому, что принадлежит другому. Поэтому-то мы и оказались сейчас в таком положении. Именно из-за них, из-за этих законов, столь почитаемых, что мы слепо подчиняемся
— Вы ведь хотите, чтобы ваши дети спали под крышей, — сказал я. — Вам нужно место, где вы могли бы побриться.
— А вдруг кто-нибудь окажется поблизости и…
— Если кто-нибудь явится и попытается выставить вас за дверь, пустите в ход пистолет.
— У меня нет пистолета, — возразил он.
— Так достаньте, — посоветовал я. — Утром первым делом раздобудьте себе оружие.
И я подивился, как легко и незаметно из гражданина, свято соблюдавшего законы, я превратился в другого человека, человека, готового составить новый закон и защищать его до последней капли крови.
Солнечный свет косыми полосками пробивался в щели между планками жалюзи, падая в тишину, покой и тепло комнаты, которую я не сразу узнал.
Я неподвижно лежал, полузакрыв глаза, ни о чем не думая, ни над чем не ломая голову — только наслаждаясь этим своим состоянием. Солнечный свет, тишина, мягкая постель и едва уловимый запах духов.
А такими духами, мелькнуло у меня, душилась Джой.
— Джой! — позвал я, быстро сев в кровати. — Я вдруг все вспомнил: и ночь, и дождь, и все, что произошло накануне.
Дверь в соседнюю комнату была открыта настежь, но никто не откликнулся.
— Джой! — снова крикнул я, выбираясь из постели.
Спустив с кровати ноги, я ощутил холодное прикосновение пола, а из полуприкрытого окна дул прохладный ветерок.
Я подошел к двери и заглянул в соседнюю комнату. Постель после ночи была не прибрана, только кое-как прикрыта одеялом. Джой там не было. И тут я увидел приколотую к двери булавкой записку.
Я сорвал ее и прочел:
Паркер, милый, я беру машину и уезжаю в редакцию. Нужно подредактировать статью для воскресного номера. Вернусь после полудня. Кстати, где то самое хваленое мужское начало? Ты даже не попытался подгрести ко мне с нескромным предложением. Джой.
Я вернулся в свою комнату и, не выпуская из рук записки, присел на край кровати. Мои брюки, пиджак и рубашка были развешаны на стуле, а под стулом на полу стояли ботинки с засунутыми в них носками. В одном углу стояла винтовка, которую я прихватил из лаборатории Стирлинга. Я вспомнил, что она оставалась в машине. Должно быть, перед тем, как уехать в редакцию, Джой перенесла ее из машины в комнату.
«Вернусь после полудня», — написала она в записке. И кровать ее была не застелена. Словно она приняла как должное, что отныне мы будем жить именно так. Словно иного образа жизни не существует вообще. Словно она уже приспособилась к происшедшим переменам.
И возможно, что вначале Человек приспособится к новым условиям с такой же легкостью, радуясь всему, что хоть как-то избавит его от трудностей и горечи разбитых надежд. Но за этой первой кратковременной ассимиляцией придут гнев, ожесточение, осознание утраты
Джой уехала в редакцию, чтобы поработать над статьей для воскресного номера. Мой сосед продолжал ездить в свою страховую компанию — даже теперь, когда трещал по швам его личный мирок. Все это, конечно, объяснимо: человек должен есть, человек должен как-то существовать, должен иметь деньги. Но за этим, наверно, скрывалось нечто гораздо большее, подумал я. Для человека это было средством, быть может, единственным оставшимся в его распоряжении средством, сохранить привычную рутину, внушить себе, что жизнь изменилась не полностью, что кое-какие из старых, давно заведенных порядков остались нетронутыми.
А я? — спросил я себя. Что теперь делать мне?
Я мог вернуться в редакцию, сесть за свой стол и до отъезда в командировку настрочить еще несколько статей. Мне как-то даже странно было думать об этой поездке — она полностью вылетела у меня из головы. Будто сама идея ее стала для меня новостью, будто раньше я даже не знал о ней, а если и знал, то так давно, что вполне естественно было о ней забыть.
Я мог поехать в редакцию, но, собственно, с какой целью? Чтобы написать статьи, которые никто никогда не прочтет, статьи для газеты, которую через несколько дней, возможно, перестанут выпускать?
Труд, бесполезный до чертиков. Настолько бесполезный, что о нем и думать-то не хотелось. Не исключено, что именно поэтому никто не пожелает меня выслушать, — если люди о чем-то не знают, они избавлены от необходимости об этом думать.
Я выпустил из пальцев записку Джой, и она, затрепетав, медленно опустилась на пол. Я протянул руку и, взял со стула рубашку. Правда, я еще не решил, что мне делать, но, как бы там ни было, прежде чем я за что-нибудь возьмусь, мне следовало одеться.
Я вышел на крыльцо — стоял теплый солнечный день, скорее летний, чем осенний. Дождя как не бывало, асфальт на дворе подсох, только кое-где сохранились маленькие лужицы — доказательство того, что дождь все-таки недавно шел.
Я взглянул на часы — было уже около полудня.
Машина страховщика стояла перед соседним блоком, но ни его самого, ни его близких нигде не было видно. Вероятно, он по субботам не работал и семья спала допоздна. Как раз то, что им необходимо, подумал я, — небольшая передышка, отдых под крышей.
В конце улицы я разглядел вывеску ресторана и почувствовал, что голоден. Там, наверно, есть телефон, а мне нужно было позвонить Джой.
Оказалось, что в ресторане душновато и не слишком чисто, однако он был переполнен. Я пробрался к стойке и, подождав, пока какой-то посетитель покончит с едой, захватил освободившийся табурет.
Я дал заказ подошедшей официантке, встал и протолкался сквозь толпу в угол к телефонной будке, втиснулся в нее и закрыл за собой дверь. Опустил монету, набрал номер и попросил телефонистку соединить меня с Джой.
— Ну как, отредактировала свою статью? — спросил я ее.
— Соня ты, соня, — промурлыкала она. — Ты давно встал?
— Только что. Как дела?
— Гэвин рвет и мечет. Поступили кое-какие интересные сведения, а он не может их использовать.
— Что-нибудь о…
— Не знаю, — ответила Джой, видимо поняв, о чем я собираюсь спросить. — Может быть. В банках обнаружена недостача денег. Известно, что…