Могильщик. Черные перчатки
Шрифт:
— Чёрт возьми, Велион! Это же всё объясняет! Мёртвые города и существующие до сих пор столетние деревни! Разная школа магии — разные ловушки. Змеи, проклятья, моча демона! Собаки с интеллектом человека, живые мертвецы, движущиеся растения! Бесполезность большинства нынешних магов: у них просто учителей не осталось! Ядовитое море!
— Так ты бесполезен? — усмехнулся могильщик.
— Сейчас ещё выпью и стану. Представь, маги, выстроившие благополучие погибли. Это предательство, геноцид. Архитекторы, провидцы, лекари…
— Которые нехило бросались боевой магией. Если бы цивилизацию уничтожила армия
Квален кашлянул.
— Наверное, ты прав, — сказал он после паузы. — Но я всё-таки не могу сказать, что виноваты маги. Можешь считать это профессиональной солидарностью.
— Я считаю, что виноваты все. Но больше всего меня интересует не это. Илленсия. Я раньше думал, что этот могильник — легенда.
— Я тоже, — кивнул маг. — Но как видишь, мы оба ошибались. А кто бы мог об этом подумать? Илленсия — легендарная столица довоенной Империи, объединяющей Коросское королевство, Лысые горы и Горлив. Город-призрак, который видели единицы, ведь по легенде он вырван из нашей реальности и возвращается сюда только раз в году в тот день, когда началась война… Или скорее через два дня после её начала, а мы даже знаем дату. И всё это — правда. И знаешь, могильщик, ты пришёл очень вовремя…
— Нет, — резко сказал Велион. — Не продолжай.
Квален сжал губы и, сощурившись, пристально посмотрел на могильщика. Смотрел он долго, но, наконец, откинулся на спинку стула и кивнул.
— Лучше напьёмся, — сказал маг, наливая себе самогона.
— Поддерживаю, — сухо отозвался Велион.
Велион сидел за столом и, не понимая, что происходит, тупо вглядывался в полутьму комнаты, моргая глазами.
Болела голова. Обрывки мыслей с гулом метались внутри черепной коробки. Или это языки огня? Да, кажется огонь. Прыгающие в камине языки пламени, создающие на стенах и предметах мебели. Груды магического и обычного мусора отбрасывали жутковатые тени. Велион смотрел на их дикую пляску, изгибы, прыжки. Это походило на шабаш ведьм или демонов.
Или оргию в любой школе магии. Наверное, эти оргии на дни йоля — единственное, что осталось совершенно неизменным с довоенных времён. Велион видел фрески в некоторых могильниках. Фрески, вызывающие жуткую страсть, наверное, на них тоже была наложена магия. Интересно, во время этих оргии использовалась любовная магия? Какая разница? Когда-то возлюбленная Вестенского, Амелла, так же танцевала в танце страсти, совокупляясь с первым попавшимся, не важно — мужчиной или женщиной. Именно этого Вестенский не мог простить ей? Или он просто не узнал во встреченной им магичке ту скромную девушку, которую когда-то любил?
— А какая тебе разница, могильщик? — раздался рядом грубый голос Квалена.
Велион повернул голову. Да, Квален сидел напротив. Он же, кажется, ушёл к себе? Или нет? Наверное, не дошёл, он был чертовски пьян. Да и сам могильщик порядком наклюкался.
— Мне конец, Велион, разве не видишь? — сказал Квален и одним махом опрокинул в рот стакан самогонки. Его рука дрожала. И не только. Кожи на пальцах не было, она болталась на костях вместе с обрывками жил. Такое бывает, когда
— Чего молчишь? — продолжил маг. — А, могильщик?
— Ничего, — тяжело сглотнув, ответил Велион.
— Ничего, так ничего. А хочешь, чтобы этого не было?
— Чего?
— Этого.
Квален махнул рукой. На лицо тотенграберу упали несколько крупных капель крови. Он увидел, что у Квалена на руке не хватает мизинца, а от безымянного осталась только одна обломанная фаланга. Но плоть была сорвана не только с кисти. Ошмётки мяса болтались, практически доходя до локтя, как разорванный рукав рубахи, виднелись брызжущие кровью вены.
— Квален… — прохрипел Велион.
— Что Квален? — ехидно бросил маг. — Что? Ты лучше скажи: не хочешь, чтобы это произошло?
— Квален, что с тобой?
— Я сплю пьяный в умат наверху. А ты что думал?
— Кто ты?
— Я? Квален. Вернее, то, что будет Кваленом через пару-тройку месяцев. Как ты думаешь, могильщик, я сумею перетянуть руку жгутом и доползти до ближайшего лекаря? Или истеку кровью, отрубившись от болевого шока?
— КТО ТЫ!? — взревел могильщик, пытаясь вскочить с кресла, но ноги его не слушались.
— А кого ты хочешь? — спросил Квален. — Элаги? — Маг исчез, голос тоже переменился, теперь перед Чёрным могильщиком сидела Элаги. — Или, быть может, Карпре? Свиша? Халки? Твой отец? Мать? Крами?
Велион хрипел, стараясь отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но у него не получалось. Вереница лиц и голосов мелькали перед ним.
— Наверное, Крами лучше, — сказало Нечто голосом безногой могильщицы. — У" ри не такая красивая, хоть ты её и любишь больше. Хочешь меня, могильщик? — "Крами" напротив распахнула балахон, обнажая грудь, потом провела ладонью провела по белой коже, начав с шеи, опуская всё ниже, на миг её пальцы сомкнулись на соске, а потом двинулись всё ниже и ниже, по живу, и, наконец, остановились где-то внизу под столом. Нечто застонало голосом Крами и изогнулось в сладострастной позе. — Хочешь? — повторило оно.
— Иди к дьяволу!
— Конечно, уйду, но попозже — мы не договорили. Я знаю, что ты хотел бы видеть У" ри, но мне нравится тебя злить. К тому же, ей не суждено быть принесённой в жертву.
— Жертву?
— Не обращай внимания. Продолжим…
— Жертву!? — взревел могильщик.
— Заткнись. А я повторяю свой вопрос: ты хочешь спасти Квалена? И, кстати, не только его, но и себя.
— Какую, на хуй, жертву?
— Заткнись! — рявкнуло Нечто голосом Крами, но изменившимся, ставшим более низким. Рот могильщика будто запечатало, теперь он не мог произнести ни слова, как и двигаться дальше. — Ну, вот и молодец, — сказала "Крами" обычным голосом. — Мне неприятно находиться здесь: слишком много магии, пусть и слабой. Мне-то ничего не будет, но если пара проклятий сдетонирует, то вам с этим магом-алкашом каюк. Так что я перейду к делу: ты должен идти в Илленсию. Точка. Хочешь что-то спросить? Только по делу, хватит истерить. Нет, это не я приходил к тебе во дворе у Свиши, это было создание куда менее приятное, чем я, хотя тебе сейчас так и не кажется. Да, это я… вернее мы встречались с тобой на островах. Нет, не спрашивай, я не отвечу. Успокойся… О, молодец, взял себя в руки! — Крами щёлкнула пальцами. — Говори!