Могильщик. Не люди
Шрифт:
Нет, этот росток тоже сгнил на корню. Но даже он может ещё пригодиться.
Урмеру коротко хихикнул и потёр руки. На эту секунду он отвлёкся от дороги и едва не угодил правой ногой в связку энергетических узлов, намертво вцепившуюся в горку медной посуды.
Чёртова остаточная магия! Ей нельзя управлять, она не связана ни формулой, ни формой, это всего лишь сгусток чистой энергии, да ещё и практически необузданной. Вся эта прорва энергии просто валяется, где ни попадя, напитывает старые обереги и чары, с которыми из-за бьющей через край мощи тоже невозможно работать. Пропасть
Так. Тут налево. Тут прямо, рядом с той стеной… потом направо… Как же тяжело стало вспоминать свободные пути! Годы идут…
Маг шагал по узкой улочке, продирался сквозь деревья, перелезал через груды битого камня. Кости хрустели под ногами. Странно, что они вообще сохранились – должны были давно истлеть в пыль. Возможно, тому виной те же остаточные магические эманации.
Вот здесь он когда-то, молодой и пьяный вдрызг, трахнул жену одного очень почитаемого лорда. Проблем потом было… но трахать ту богатенькую шлюшку он не переставал. На соседней улице был целый черёд кабаков, и в каждом из них молодой и глупый Урмеру снимал шлюх и выпивал галлоны вина. Наверное, старался заглушить боль от потери той самой, первой и, в его случае единственной, любви.
Здесь же они тогда бежали из Башни. Десятка полтора колдунов. Он и ещё один стихийник… как же его звали… тащили носилки с истекающей кровью Сильгией. Глаза выедал едкий дым от пожаров, но даже если бы и не гарь, они с трудом различали бы дорогу – плотные слои тумана застилали улицу. Они бежали, запинаясь об умирающих, от которых кусками отваливалось мясо.
Но эти воспоминания уже практически истёрлись в его памяти. Слишком были тяжелы. То другая жизнь, жизнь Древних, новая началась в тот день, когда они с трудом пробрались через почти непострадавший, но заполненный трупами, Шранкт и вернулись к брошенным ими выжившим, не способным пройти через город, бродящим среди обломков старой жизни в поисках хоть какого-то пропитания… Это стадо несчастных, брошенных агнцев… Урмеру поклялся вести их до конца своих дней.
Так, тут прямо, до самого конца торгового ряда, а потом направо…
С лёгкой ностальгией Урмеру вспомнил, как Шемех гнал три десятка выживших по этой тропе, заливаясь диким хохотом, когда кто-то из них угождал в ловушку. Сколько всего людей погибло, чтобы проделать этот лабиринт безопасности? Семьдесят? Восемьдесят? Не важно. Тогда они с Шемехом ещё оставались друзьями, несмотря ни на что. Но их дружба жила свои последние дни. Если бы Урмеру не вступился за оставшихся после расчистки, Шемех убил бы всех.
Десятки лет назад семьдесят или восемьдесят несчастных погибли ради будущих поколений, и в ближайшие дни эта история повторится.
Урмеру всегда специализировался на стихийной магии. После того как он добрался-таки до Башни, он попытался вырастить этот чёртов лес, надеясь, что деревья впитают магию, но у него не вышло. Вернее, лес-то вырос, и магию деревья впитали, но потом всю вернули, при этом как-то странно изменившись. Наверное, какой-нибудь повелитель растений растолковал бы причину провала… Да где ж его взять?
Это,
Вот, наконец, площадь перед Башней. Голая, пустая, без следов побоища. Эта площадь единственная защита, которую Урмеру сделал сам. Не считая Дружка, конечно, но Дружок… кхм… не то чтобы сделан им. Только сам маг, Сильгия и тот, кто был с ним, могли пройти здесь. Остальные сдохнут. Быстро, к сожалению – защитные заклинания тоже напитывались свободной энергией из руин. Но не всегда «быстро» значит «безболезненно».
Урмеру как можно скорее пересёк площадь, но в Башню пока заходить не стал, ему нужно было на задний двор. Туда, где стоял скот, где рос его личный огород. Там, где доживали свои дни Познающие Истину.
Истина была одна-единственная и очень простая: жизнь – бесконечная череда мучений.
Они как раз обрабатывали огород. Все работают, хотя его давно нет. Дружок как обычно следит за дисциплиной. Иногда одному удавалось сбежать, и Дружок ловил его, если беглец уходил далеко, но такое случалось редко – обычно беглецы умирали на первой же кучке проклятий.
Нужно доработать защиту площади – глупое заклинание не работало в обратную сторону, пропускало назад любого, кто хоть раз оказывался по эту сторону барьера… Впрочем, какое-то время об этом можно будет не задумываться.
– Здравствуйте, - поприветствовал Урмеру Познающих Истину. Те замычали в ответ приветствия. – Очень плохие новости принёс я для вас. Вы все… все восемнадцать… Дружок, их же было восемнадцать?
«Два солнца… сбежал… догнал… съел…».
– Что ж, понятно. Кто-то решил воспользоваться моим уходом. Не вышло, как обычно. Я ведь предупреждал, но вы всё упорствуете… Хотя сейчас это не важно.
Очень плохие новости принёс я для вас. Моя дорогая подруга Сильгия мертва. Выходит, кормилицы мне больше не потребуются. – Урмеру щёлкнул пальцами, и три кормилицы повалились на землю, извиваясь и крича. Маг продолжил, перекрикивая их вопли: – Вторая плохая новость заключается в том, что перед смертью Сильгия уничтожила весь урожай горожан. Вам придётся умереть ради своих детей, младших братьев и сестёр.
В этот раз пришлось поднапрячься, но заклинание сработало одновременно на каждом. Зрелище было в каком-то смысле даже прекрасное – так косарь с удовольствием наблюдает, как спелые колосья валяться на землю от одного его отточенного движения.
Урмеру бросил прощальный взгляд на агонизирующих умирающих (как и ожидалось, те, что постарше и послабее, умирали быстрее) и кивнул Дружку, который сидел на другом конце сада, не двигаясь, и внимательно смотрел на него своими умными карими глазами.
– Ты ещё мне пригодишься. Жрать пока будешь их трупы. Ты… да, наверное, ты… должен убить могильщика для меня. Но пока ещё рано. Пока мы должны посчитать всю оставшуюся у меня еду. Надо чтобы на два Йоля хватило мне самому и одной помощнице, которую я возьму. Остальное каким-то образом придётся перетащить в город. Но после того как Хасл и могильщик придут нас убить. Хасл…