Могилы героев. Книга первая
Шрифт:
– Спрячь. Как-то мне неспокойно.
– Что это?- Михаил подержал сверток на весу.
– Копии кое-каких документов. Когда-нибудь пригодятся.
– Хорошо,- Говорухин убрал сверток во внутренний карман курточки.- Не забудь, перед приездом я перезвоню. Николай, дверь открывайте только мне. Никаких подруг и знакомых.
– Да-да, я все помню...
Солнце уже чувствительно пригревало, задорно гомонили воробьи. С восходом солнца стало так тепло, словно весна на самом деле началась по календарю. У Михаила неожиданно и беспричинно поднялось настроение. В кабинет Варламова,
– Отпуск пошел на пользу!- Хозяин кабинета поднялся ему навстречу.- Канары, Лазурный Берег?..
Михаил обменялся с Варламовым рукопожатием:
– Если я доберусь до Канар, обратно не вернусь. Как дела?
– Ты же каждый день с утра до ночи названиваешь. Я бы на твоем месте пивко попивал да хоккей по телевизору смотрел. С чем пожаловал, Миша?
– Ты не в курсе?
– В курсе чего?
Михаил задумчиво посмотрел на Варламова.
– Соболев выбывает из дальнейшей разработки. Теперь он только свидетель. Утечка информации, Степан Иванович. По нашей вине человек конкретно под удар подставился…
Хозяин кабинета с шумом выдохнул. Был он кряжистым и широким, как шкаф, о таких говорят: "поперек себя шире".
– Ты все понял?- Он сел за стол напротив Михаила.
– Да, о Соболеве знал я, ты, и господин Кашницкий.
В глазах у Варламова разгорелся нехороший огонек.
– Корпоративный дух, значит,- сквозь зубы процедил он.- Чувство локтя, о котором господин Кашницкий так любит глаголить…
– Степан Иванович, я вопрос об охране Соболевых намерен поднять.
– Само собой,- Варламов посмотрел на часы.- В полдень иду к командиру. Все ему объясню. Об охране не беспокойся. Ты с ними побудь еще какое-то время. А позже я с тобой свяжусь, и все обговорим уже детально.- Он развел руками.- Начнем прощупывать господина Кашницкого. Что-то его с Самохиным связывает. Не иначе, как чувство локтя.
– Добро, Степан Иванович. Сейчас еду к Соболевым и жду твоего звонка. Жду результатов.
– Снова у тебя отпуск накрылся,- покачал головой Варламов.- И что ты за человек такой?!
Михаил хотел отделаться шуткой. Но вдруг почувствовал, как в душе шевельнулось зыбкое предощущение беды, словно чья-то рука осторожно задела нить судьбы. Он прислушался к себе, и на мгновение ему показалось, что увидел грядущее.
– Что с тобой?- Обеспокоено спросил Варламов.
– Что?- Говорухин непонимающе посмотрел на него.
– Ты что-то вспомнил?
– Нет. Нет, все в порядке.
Варламов хмыкнул:
– Как только все утрясется, а это не сегодня-завтра, хорошенько отдохни! Человек иногда обязан бездельничать. На диване валяться, книжки читать, телевизор смотреть. Даже железяки вроде тебя – ржавеют!
Михаил сел в свою "шестерку" цвета слоновой кости, закурил и вытащил из кармана сверток Соболева. В нем оказались аудиокассеты, несколько дискет, копии платежных поручений и бухгалтерских ведомостей. Перелистнул несколько копий и присвистнул. Эти документы в руках следствия могли стать грозным оружием не только против Самохина.
– Очень хорошо. Но все это после.- Он спрятал сверток в одном из тайников и позвонил
Спустя четверть часа он поставил машину возле подъезда и взбежал по лестнице до третьего этажа. В руках у него был пакет со сдобой и конфетами.
Когда щелкнули английские замки, из прихожей донесся голос Николая:
– Миша, заходи, у меня тут вешалка оборвалась…
Говорухин распахнул дверь и с улыбкой переступил порог. Через мгновение перед его глазами мелькнуло окровавленное лицо Николая: "Прости, они хотели убить жену и дочку…" Потом за спиной мелькнула стремительная тень и его, словно, молотом по голове ударили. Михаил на мгновение потерял сознание, через секунду очнулся, вновь потерял сознание и опять пришел в себя, но контролировать ситуацию уже не мог. Он упал на колени, закрыл лицо руками и завалился на живот. Его сознание все время путалось, и точно отделить реально происходившее от каких-то сумеречных картин, возникавших перед глазами, он не мог. Но в память врезался холодный, насмешливый голос:
– Этого за руки - за ноги и из окна!- Сквозь гул в ушах, превозмогая страшную боль, услышал Михаил. Почувствовал, как его приподняли над полом, и успел расслышать еще:- А этих как будто взрывом газа искалечило… Болван, вот как это делается! Учись…
Последнее что он запомнил, было звоном разбитого стекла и короткое падение, закончившееся нечувствительным ударом об землю. И еще обрывки чьих-то голосов, сильный хлопок и смутный вой сирены.
В себя он пришел уже на больничной койке. Сразу понял, где находится. На удивление легко и глубоко вдохнул пропитанный медикаментами воздух. Прислушался к внутренним ощущениям. На мгновение Михаилу показалось, что с ним все в порядке – боли не было. Он сделал еще один глубокий вдох и попытался встать.
– Нет-нет, не двигайтесь!
Его запястья коснулась легкая рука. Он посмотрел на медсестру и улыбнулся:
– Я чувствую себя очень хорошо.
– Болеутоляющее действует,- ответила та.- Лежите спокойно. Сейчас я позову доктора.
– Подождите,- остановил ее Михаил.- Меня одного привезли?
– Сейчас придет доктор…- У сиделки был завораживающий голос, от которого больные наверняка цепенели в невыразимой истоме.
Михаил проводил ее взглядом. Была она немолода, но привлекательна.
Боли он до сих пор не чувствовал, но на сердце стало тревожно.
Медсестры не было минут пять.
– День или вечер?- Пробормотал Михаил. По зашторенному окну невозможно было определить время.
И он не удивился, когда в палату вместе с немолодым высокорослым врачом зашел господин Кашницкий. Полковник был невысок и полноват, седые виски коротко подстрижены, доброжелательный взгляд и хорошо поставленный голос.
– Доставили вы нам хлопот,- с порога сказал он.- Что же вы так неосторожно? Но вы не волнуйтесь, Михаил Александрович, своих мы в любом случае прикроем. Бог не выдаст – свинья не съест... Ни по телевидению, ни в прессе ваше имя фигурировать не будет. И ни о чем не беспокойтесь. Все будет в порядке.