Могилы героев. Книга вторая
Шрифт:
– Смотри мне, Верхошатцев!- Уже с облегчением сказала Нина.- Где вы сейчас находитесь?
– Сам толком не знаю.
– Да что же вы за люди такие?!
– Нина, все очень хорошо,- на всякий случай еще раз успокоил ее Федор.- Мы вместе, Нина. Ты знаешь, я их в обиду не дам.
– Федя, послушай меня. Это не шутки, это – жизнь. Я не хочу тебя учить, никогда этого не делала. Но не бери пример с некоторых, ты знаешь, о ком я говорю… Иногда случается то, что исправить уже нельзя. И помни, сейчас ты отвечаешь не только за себя. Если бы
– Нина, все в порядке. Не думай о плохом. Как Валера, как Семка? Ты только о плохом не думай. А у нас все в порядке.
– Федя, не забывай, о чем я тебе сказала! А сейчас передай трубку Лене.
– До свидания, Нина.
Федор передал телефон супруге. То, что сейчас происходило в его душе, было невыразимо словами. Смесь отчаянной радости и восторга, словно он только что стоял на краю пропасти и безуспешно разговаривал с бездной, и она вдруг ответила ему, и не только ответила, но и утешила, извергнув из своей страшной равнодушной пустоты самое для него дорогое.
Федор вышел на крыльцо. На изящной резной скамеечке под старой яблоней сидел Ян.
– Здравствуй, брат,- Федор сел рядом с ним.
Ян бесстрастно посмотрел на него и снова принялся наблюдать за Пресняковым с ребенком.
– Да, брат,- сказал Федор, вновь чувствуя, что разговаривает с бойцовским псом особой разумной породы.- Я тебе по гроб жизнью должен.
– Я выполнил обещание. Твои жена и ребенок живы,- отозвался Ян таким тоном, словно сказал: "Оставь меня в покое".
– Спасибо…- Федор встал и направился к Ефиму Павловичу
– Богатырь растет,- улыбнулся тот, укачивая ребенка на руках.- Цветы, небо чистое, вся цветущая земля нужна только для того, чтобы на ней дети наши счастливо жили,- он передал сына Федору.- Завидую вам хорошей завистью. Детей своих я практически не воспитывал. Правда, стараюсь внуков чаще видеть.
– Я отдам вам базу данных.
Пресняков на мгновение замер.
– Отчего-то я вам, Ефим Павлович, доверяю.
– Что ж, очень хорошо,- улыбнулся Пресняков.- Думаю, пригласить вас на работу в свое агентство. Гособеспечение, квартира, дача, автомобиль. И перспективы. Мне кажется, что вы, Федор Семенович, карьеру сделаете без труда. Есть у меня такое предчувствие.
10. Сбой системы.
Михаил потер глаза и усмехнулся:
– Кому теперь доверять? Обскакал ты меня, Ефим Павлович. Ничего не попишешь, старый лис. Но ты ведь знаешь, что я не отступлюсь.- Он снял трубку с телефона внутренней связи.- Да, я вас слушаю.
– Сбой, Михаил Александрович?
– Рудольф Валентинович, к сожалению, сбой может случиться в любой системе. Кстати говоря, это была ваша затея, не моя,- ответил Говорухин.
– Это не телефонный разговор. Жду вас у себя в девятнадцать ноль-ноль.
– Слушаюсь.
Собеседник
– Что же теперь делать?
Зная Никольского, он предполагал примерный ход его мыслей. И ничего хорошего не ждал.
– Что же теперь делать? Что?..- Шептал он почти безостановочно.- Что?
Но вскоре затих и, словно, оцепенел. Почти впал в состояние каталепсии. Такое с ним изредка случалось. Видимо, при ранении пуля задела какие-то нервные центры, и при перевозбуждении Говорухин отключался. И сознание не терял, но и не бодрствовал.
– Помнишь?- Неожиданно шепнул ему знакомый голос.- Промозглая осень. Порывами налетает холодный мелкий дождь. Ветер срывает последнюю листву с деревьев. И орехи под опавшей листвой становятся мягкими. Но еще не время. Вскоре становится холодно, снег покрывает землю, и орехи каменеют до весны, чтобы очнуться к жизни… Так и люди…
Михаил открыл глаза, посмотрел на часы. Была половина шестого. После звонка Никольского прошло четверть часа.
Никольский же, наблюдавший за ним через систему внутреннего слежения базы, усмехнулся. Говорухин для него так и остался нерешенным ребусом.
– За этим наблюдать все время. Куда бы ни пошел,- приказал он оператору.
Непокорный, непредсказуемый Говорухин импонировал ему. Отсутствие субординации и способность к действиям, в которых на первый взгляд отсутствует всякая логика, но которые неведомыми шестеренками уже сцеплены с действиями и результатами отдаленного будущего, выделяло Говорухина среди подавляющего большинства оперативников его агентства. Два года Рудольф Валентинович курировал Говорухина, и находил его работу безупречной. Это был первый сбой. Но было ли это сбоем? Вот в чем вопрос. Немного зная Говорухина, можно было предположить, что он выстроил сложную многоходовую комбинацию, целью которой остается выполнение поставленной задачи.
Никольский вышел на крыльцо. Мимо него с озабоченным видом прошел молодой человек в белом халате.
– Виталий Петрович,- окликнул его Никольский.- Минуточку.
Молодой человек остановился и ошалело покрутил головой.
– О, Рудольф Валентинович! Здравствуйте… К утру прибор будет готов. Это я вам обещаю.
– Вам что-нибудь нужно?
– Нет, в лаборатории есть все и в достаточном количестве.
– Ассистенты?
– Нет-нет, меня все устраивает. У меня прекрасная лаборатория. Великолепные помощники.
Никольский улыбнулся:
– В таком случае, жду вас утром в девять - тридцать с результатами.
– Все будет готово в срок, Рудольф Валентинович. Без задержек.
– Хорошо, идите,- кивнул Никольский и сделал запрос через средства внутренней связи.- Шестнадцатый – диспетчеру: соедините с оператором.
– Диспетчер понял. Соединяю.
– Шестнадцатый – оператору: чем в данный момент занимается пятьдесят девятый?
– Оператор понял: пятьдесят девятый неподвижно сидит перед окном.