Могло бы быть и хуже
Шрифт:
В одной из книг, которую она отыскала на верхней полке в кабинете Эдгара, был описан довольно интересный эксперимент. Он заключался в изменении подсознания посредством углубления в себя. Но эксперименты Нао приводили только к появлению признаков летаргии. Вообще, она вполне могла проснуться сама, просто это заняло бы больше времени.
Когда Эдгар застал это состояние впервые, то долго тряс обездвиженное сном тело, а когда Нао очнулась, то получила недовольные вопли и выговор.
В следующий раз эрцгерцог пошёл другим путем, более
Так она и завязала с неудачными экспериментами.
Дела по поиску Каэлии продвигались медленно, а за окном уже лежал первый снег.
Нао надела первое, что попалось под руку, когда утром увидела, что весь двор окрасился в белый. Эдгар ещё спал, но вскочил как только понял, что Нао хлопнула дверью и куда-то убежала. Но подойдя к окну, причина побега стала яснее некуда.
На лице Нао отражалась искренняя детская радость, а снега было так много, что она легла на спину и оставил странный след, который не особо напоминал человека. А когда девушка заметила, что за ней следит эрцгерцог, то помахала ему.
Мужчина даже смутился, но помахал в ответ.
Но хватило Нао всего на полчаса. В дом она возвращалась продрогшая, с красным носом и щеками, но зато счастливая. Тёплая ванна была заранее готова, поэтому Эдгар просто сидел рядом и спрашивал Нао о впечатлениях.
Девушка рассказывала ему, что снежинки были очень красивые, а снег мягкий и что, когда его станет больше, нужно сделать снежные фигуры и какого-то «снеговика». Она описывалс всё так подробно, а потом заикнулась о ещё более непонятных эрцгерцогу вещах.
— Хочу покататься на санях, а ещё на коньках. Помню мама рассказывала, что я очень любила ходить на каток, но после того как сломала ногу, перестала, — она говорила с улыбкой на лице так, будто действительно вспоминала детство. — Когда станет холоднее нужно обязательно найти какое-нибудь озеро, я очень хочу покататься. Лет сто не катался, последний раз перед…
— Нао… — мрачно протянул Эдгар.
Нао растерянно хлопала глазами и застыла с раскрытым ртом. Слова попросту застряли в горле, когда она поняла, что сболтнула лишнего.
— Я…я…
— Что значит «мама рассказывала»? Ты ведь…
— Это…это другое…я… — Нао почувствовала как накатывает паника, горло и лёгкие сжимается, а дышать становится нечем.
Эдгар обхватил её лицо обеими ладонями и приблизился.
— Так…давай-ка ты будешь дышать, хорошо? Давай, сначала вдох, потом выдох… — он показывал на себе то, о чем говорил и Нао просто повторяла. — Всё хорошо, я не злюсь. Так что дыши…
Глава 22. Беседа
У Нао ушло, по меньшей мере, минут десять, чтобы сжатость и паника прошли. А когда она посмотрела Эдгару в глаза, то не знала, что сказать.
Если Эдгар будет знать, что нынешняя Нао результат слияния
С Викторией всё было легче, ведь она была такой же. А вот Эдгара Нао знала не так долго, хотя эрцгерцогу, и так, пожалуй, было известно очень многое.
Нао чувствовала, что если расскажет, то это станет точкой невозврата. Они и без того рассказывали друг другу всё, что только можно, даже о самых неприятных моментах их жизни. Однако сейчас всё было сложнее.
Если Эдгар отмахнётся, проигнорирует или не поверит, то будет почти нереально продолжать жить бок о бок. Это окончательно и бесповоротно поставит крест на идее начать отношения.
— Вечером… — тихо сказала Нао. — Вечером после ужина я дам тебе ответ…
В тот вечер они впервые сидели перед подачей еды в тишине. Эдгар даже спровадил капитана и военных, а слугам приказал ни при каких обстоятельствах не соваться в обеденный зал.
Мужчина чувствовал нутром, что разговор будет очень серьёзным, и поведение Нао только подогревало его тревогу.
Но как только дверь в зал была закрыта, на её лице промелькнуло…облегчение? Она настоятельно предупредила Эдгара, что всё сказанное ею будет правдой, как бы безумно всё не звучало.
Эрцгерцог молча кивнул, и тогда Нао налила себе вина, сделала один большой глоток и начала воистину поразительный рассказ.
Эдгару было неприятно слышать о том, как девушка умерлп в следствии получения внутренних разрывов и как мучилась, когда лежала на старой кровати в убежище Алых Воронов.
Но сама Нао не выглядела грустным, она даже улыбалась, когда вспоминала другую жизнь, ставшую для неё неким лекарством. Она описывала тот, другой мир, с трепетом в сердце, словно он являлся давно покинутым родительским домом, в который не суждено вернуться.
— Это…ну, это похоже на смешивания красок, — говорила она о процессе соединение личностей. — Может быть раньше и было чувство, что они меняются, но сейчас это не так… Я…просто знаю, что я Нао… И, если бы не жизнь другого мира, то я…я думаю, что не справилась бы. Я могу спокойно радоваться, испытывать всю гамму эмоций, могу решать за себя и всё благодаря воспоминаниям, где меня любили, уважали и действительно ценили.
Нао посмотрела на Эдгара и хотела спросить, верит ли он ей. Но эрцгерцог встал, убрал салфетку с колен и, похоже, собирался уйти.
Всего секунды хватило, чтобы у Нао внутри всё оборвалась. Это было в разы, в сотни раз хуже, чем когда она поняла, что её бросил Лоуренс. В ушах зазвенело, а мир вокруг словно потерял цвета.
И когда она осознала, что готова умолять Эдгара не бросать её вот так, то почувствовала, как чья-то рука потянула её вверх. Эдгар положил её руки к себе на шею, а сам обнял за талию.