Могущество
Шрифт:
Как типично для Кайма: он всегда что-то планирует в глубине души.
Я мило улыбаюсь вождю клана. — Кажется, ты проделал только половину пути к знакомству, Кайм.
— Конечно, — спокойно отвечает он. — Амали, это Шугури, глава клана тенгу с равнин Широкого Неба.
Все еще улыбаясь, я киваю ей. А потом выскальзываю из рук Кайма и сползаю со спины Облака, шагаю по траве, пока не оказываюсь перед ней. Воины позади нее вздрогнули, но Шугури поднимает руку.
Кайм уже на ногах, рядом со мной, тенью двигаясь бесшумно, как фантом,
Позволяю ему это сделать.
Сжимаю ладони вместе, прикасаюсь пальцами ко лбу и большими пальцами к носу в традиционном приветствии Достопочтенных. — Это честь для меня — встретиться с тобой. Я вечно буду благодарна тебе и твоему клану за то, что они дали приют моему народу в самый тяжелый момент его нужды. — Кланяюсь. — Мы в долгу перед тобой, Шугури с равнины Широкого Неба.
Это правда, я бесконечно благодарна народу лошадей за то, что они приютили мое племя, но также хочу, чтобы эти тенгу знали, что я не просто пара Кайма.
Я представитель своего племени. И говорю за себя.
И эти тенгу, которые, по слухам, такие свирепые, опасные и смертоносные для чужаков… они должны знать, что мой народ ничего не имеет против них — до тех пор пока они придерживаются своего обещания.
Глаза Шугури раскрываются. Она смотрит на меня сверху вниз, как будто видит меня впервые.
Затем делает шаг вперед и с ухмылкой берет меня за руку. — Приветствую тебя, Амали из Тига. Правда ли, что именно ты убила Хоргуса?
— Это она, — с гордостью отвечает Кайм, и это, похоже, производит впечатление на тенгу, потому что все они бормочут между собой на своем языке. Теперь они странно поглядывают на меня. — Так мы и познакомились, — добавляет Кайм, обхватывая меня за плечи. — Это были не самые лучшие обстоятельства, но…
— Это было очень романтично, — тихо роняю я.
С губ Шугури срывается смешок. — Думаю, ты мне понравишься, Амали. — Она похлопывает меня по руке. — Ты должна знать, что когда-то я положила глаз на твоего Кайма, но тогда была молода и глупа, и моя привязанность осталась безответной. Он был слишком отстраненным, слишком холодным, даже для меня. Я рада, что тебе удалось его растопить.
В замешательстве я смотрю на тенгу. Как легко она призналась в этом… но по какой причине? — Лучше бы ты не замышляла ничего против моего…
Шугури смеется. — Расслабься, Тигландер. Это было давно, а сейчас я смотрю на другого. Кроме того, разве ты не видела, как он смотрит на тебя? Я бы не выдержала…
Прежде чем Шугури успевает закончить, мое внимание привлекает движение вокруг палаток. Из большой палатки выходят люди. Сначала узнаю одежду: коричневые и зеленые оттенки платьев и рубашек моего народа.
Теперь я вижу их: это Сана со своим малышом? Тамрен с молодым парнем? Старейшины?
Даже ворчливый Энак с редкой улыбкой на лице?
Я не вижу среди них Велтею, хотя…
Бросаю взгляд на Кайма.
Сначала его лицо жесткое и холодное. Он все еще настороже, на нем маска воина,
Но потом сквозь нее просачивается нотка тепла, и он вдруг улыбается.
Заходящее солнце опускается за гребень холмов, озаряя долину ярким красным и оранжевым светом.
— Иди к ним, — шепчет он. — Все в порядке, Амали. Ты здесь в безопасности.
Прежде чем успеваю осознать, ноги уже идут вперед. На заднем плане несколько тенгу добродушно хихикают.
Бегу по траве, спускаясь в долину.
Ветер дует мне в спину.
Чувствую себя превосходно.
Твердая земля под моими ногами приятна.
Кайм у меня за спиной, присматривает за мной, когда тени становятся все глубже, отгоняя последние капли дневного света — это приятно.
Потому что он всегда будет оберегать меня.
И наша новая жизнь вместе только начинается.
Эпилог
Кайм
Ранним утром, в темноте, в холоде, в то время, когда смерть якобы смотрит сквозь завесу на спящих смертных, в долине царит почти идеальная тишина, прерываемая лишь нежным журчанием реки.
Я лежу рядом с Амали в маленькой палатке, сделанной тенгу, наслаждаясь теплом ее тела и угольного мангала в центре. Моя рука лежит на ее груди. Прислушиваюсь к ритмичному звуку ее дыхания, позволяя ему успокоить холодную бурю внутри меня.
Несмотря на то, что я покорил своих врагов и объявил северную часть Мидрии своей собственностью, в моем сердце все еще присутствует мрачная неуверенность.
Со смертными я справляюсь легко, но уверен, что под вековым пеплом Черной горы дремлют магические силы. Вайлорен и Андоку не могут быть единственными могущественными существами, вышедшими из своего сна, и если я сын бога… то сколько еще таких, как я, существует и даже еще не знают об этом?
Никогда не жду неприятностей, но всегда к ним готовлюсь.
И я сохраню Амали и ее племя — мое племя — в безопасности, чего бы мне это ни стоило.
Это мое обещание тебе, любовь моя.
Закрываю глаза и позволяю дыханию ее тела унести меня прочь.
Здесь, с ней, в тишине и покое.
Никогда не чувствовал большего покоя, чем когда я с ней.
Видимо, в какой-то момент я заснул, потому что внезапно снова оказался в том беззвучном месте, куда обычно попадаю, только на этот раз слышу шум ветра и шелест листьев под ногами.
И на этот раз листья имеют все цвета осени, которые так любит Амали, такие же яркие, как ее блестящие рыжие волосы.
Поднимаюсь по пологому склону — этому невыносимому склону — навстречу утреннему свету, и на этот раз путь открывается передо мной.
Место, которое так долго было мне недоступно… теперь я прохожу его с легкостью.
— Здравствуй, отец, — произношу, не в силах сдержать иронию, прокравшуюся в мой голос. Потому что, не видя его, я знаю, что он здесь.
В конце концов, это его владения, где он обладает абсолютной властью.