Мои (чужие) дети
Шрифт:
– Рот закрой! И подбирай слова. – Давид так быстро подходит к гостье, что вздрагиваю даже я. От этого действия девушка испуганно пятится назад и падает задницей на спинку дивана. – Это не приплод, а дети! – Теперь тихий голос Давида звучит угрожающе. Мужчина наклоняется к ней и глубоко втягивает носом воздух рядом с ее лицом: – Ты что, пьяна?
Гостья поднимается на ноги и отталкивает Давида от себя. Затем встряхивает волосами и поправляет на себе шубку, словно птичка свои перышки.
– Тебе-то что? – гордо фыркает она.
– Ты права.
Услышав для себя все самое главное, я делаю шаг назад, и, вот же черт, под моей ступней предательски громко скрипит половица. Давид и его гостья моментально поднимают на меня взгляды. От испуга мои глаза округляются, как два чайных блюдца. Я не знаю, как поступить. Сказать «здравствуйте» и извиниться? Заверить, что случайно шла мимо? Мужчина молчит. Девушка оценивающе сканирует меня. И тут, к счастью, если можно так сказать, в нашей общей тишине раздается детский плач.
– Извините, – тихо произношу я и убегаю к детям.
12.
Диана
Господи, я, наверное, сейчас умру со стыда. Закрываю дверь и, прислонившись к ней спиной, сползаю вниз, пряча лицо в вороте халата. Так опозориться – это умудриться надо! Меня, взрослую тетю, словили за таким непотребным занятием, как подслушивание.
– Дина, – спустя несколько минут слышу из-за двери тихий мужской голос. – Можно я войду?
Нет, нет, нет! Только не он. И не сейчас.
– Я сплю, – отвечаю сквозь скважину.
– Не обманывай. Ты не могла так быстро уснуть. Я сейчас досчитаю до трех и сам открою эту дверь. И поверь, мне будет все равно, одета ты или нет, – говорит Давид без тени смущения.
В комнате тускло светит ночник. Собираюсь с духом и мысленно отсчитываю: Раз. Два… На «три» сама толкаю дверь вперед, отступаю на шаг и, как провинившаяся школьница, втягиваю голову в плечи, словно меня сейчас накажут.
– Извини, Давид, – шепчу я, чтобы не разбудить деток. – Я, честное слово, не хотела подслушивать.
«Да кому ты врешь? Хотела! Еще как хотела», – твердит моя совесть.
– Я вообще-то хотел сказать, что это не то, о чем ты подумала.
– Я ни о чем таком не подумала, – опустив глаза в пол, начинаю тараторить. – Твоя личная жизнь меня никаким боком не касается. – Боюсь посмотреть на него, поэтому продолжаю изучать узор ламината.
– Пока ты здесь, тебя касается абсолютно все, – как-то резко произносит мужчина. Затем замолкает.
Я решаюсь поднять на него глаза и встречаюсь с его выжидающим взглядом.
– Почему?
– Потому что… – И более мягко продолжает: – Потому что ты мне нравишься.
Его пухлые губы слегка трогает улыбка. В этот момент Даня похрюкивает носиком, и мы синхронно оборачиваемся в сторону кроваток.
– И твои дети меня совершенно не пугают, – добавляет Давид и внезапно замолкает, словно взболтнул лишнего.
– Правда? – Улыбаюсь
Мне бы сейчас возмутиться и распушить свои нахохленные перья, но в место этого я как дурочка давлю глупую улыбку и ничего с собой поделать не могу. С нашей самой первой встречи Давид подкупает меня своей заботой и вниманием.
Ловлю его будоражащий взгляд на себе. Я думала, он улыбнется, как и я. Но он лишь внимательно смотрит несколько секунд, затем медленно подходит ближе и берет мое лицо в свои теплые, слегка шершавые ладони. Я не сопротивляюсь этому касанию. Даже наоборот, жду продолжения, глядя в его темные глаза. Сначала его губы жадно и отрывисто касаются моих щек. Затем Давид приближается к моим губам и накрывает их нежным поцелуем. Я впускаю его глубже и касаюсь его языка своим. Как извращенка, хочу ощутить и запомнить его вкус, испытывая при этом удовольствие и нежность. А еще защиту. Я все время чувствую ее рядом с ним. Мне хочется утонуть и забыться в этом мужчине. Я не хочу, чтобы наша связь каким-то образом прерывалась. И только внезапный детский плач заставляют меня резко отпрянуть от Давида. В одно мгновение я перевожу дыхание и подхватываю на руки Анюту, чтобы она не разбудила брата.
– Она кушать просит, – выдаю я сбившимся дыханием и замечаю, что Давид опускает взгляд и смотрит на вырез моего халата. Я инстинктивно запахиваю его. Надеюсь, его фантазии не слишком разгулялись по этому поводу.
– Мне выйти? – спрашивает мужчина и снова стреляет глазами на вырез.
– А ты хочешь остаться?
– Я хочу посмотреть, – говорит он достаточно серьезно, поднимая на меня взгляд. Меня немного смущает его откровенность. Все это как-то слишком интимно. Хотя, с другой стороны, а что здесь такого? Этот мужчина всего лишь секунду назад признавался мне в своих чувствах, а я своим языком исследовала его рот.
– Ладно, – отвечаю я и чувствую, как мои щеки заливаются алой краской. – Только подержи ее несколько минут. Я быстренько руки помою.
Осторожно передаю мужчине ребенка, а сама выскакиваю в ванную. Тщательно вымываю руки и несколько раз умываюсь холодной водой.
Пока вытираю лицо мягким полотенцем, думаю, почему я не родила детей от такого мужчины, как Давид? Красивого, доброго, заботливого мужчины, на которого можно положиться в трудную минуту? Почему мы не встретились с ним раньше? Почему вместо него Бог послал мне Вадима?
Давид
Я боялся, что Диана пошлет меня с моими желаниями. Или того хуже соберется вместе с детьми и уедет к себе в холодную квартиру.
Девушка возвращается из ванной и забирает у меня дочь, перекладывая ее на кровать. Она все в том же длинном махровом халате. Вещь громоздкая и бестолковая, потому как совершенно не скрывает ее худенькие, стройные ножки, а совершенно наоборот – только разжигает мой интерес и желание раздвинуть полы этого халата и насладиться видом. Эх… С усилием воли отрываю от них свой взгляд.