Мои дневники: моя жизнь, моя борьба (1990-2020 годы)

Корнилова Галина Петровна

Раньше, когда детки мои были совсем маленькими, не могли сами есть, одеваться, ходить в туалет, времени и желания что-либо делать у меня вообще не было, я была полностью поглощена только детьми. Все силы уходили только на кормление, готовку им еды, одевание их по очереди на прогулку, потом раздевание, потом на горшок и тд и тп. А теперь, когда дети, пусть и не много, но подросли, у меня освободилось немного времени и появилось желание заняться чем-то еще другим, не детьми. И теперь я общаюсь с кошкой все свободное время. Благо, все успеваю делать по дому. И остается время посидеть спокойно с Мелиской, послушать, как она мирно тарахтит на руках у меня, я глажу ее, так здорово!

1 октября. Я всегда боюсь. Боюсь болезней детей, боюсь за Сережу, когда он едет на работу и с работы, такое вечное беспокойство внутри сидит. Да и ждать, когда мы выкупим квартиру, сил просто нет. И сомневаюсь в честности матери еще.

Я привыкла, что мною все всегда были довольны. Воспитатели в садике (я всегда читала стихи на утренниках, воспитатели это любят), учителя в школе (то же самое – всегда на всех линейкая я первая, выступала, да и училась хорошо, не хулиганила и тд.), родители (хотя, как оказалось, мама всегда была мной недовольна, с детства. Просто потому, что я родилась). Поэтому сейчас, когда мама начинает мне высказывать

свое недовольство без повода совершенно, просто на ровном месте, чтобы только прицепиться и меня вывести из себя, завести, испортить настроение, я чувствую себя такой неуверенной, словно почва уходит из-под ног. Конечно, мама меня и так никогда не хвалила, хотя я прилежно училась, окочила музыкалку почти на отлично, вечно убиралась в квартире, белье гладила, в деревне – прополки, посадки, полив, и т.д. я была главной помощницей маме, но меня никогда не хвалили, и я всегда себя чувствовала неуверенно из-за этого. А теперь, когда я завела свою семью, и мать потеряла надо мной свой контроль, она просто беснуется из-за этого, вечные придирки, и все такое. Я виду не подаю, конечно, что меня это задевает здорово, но такой осадок, так себя неуверенно ощущаю!!! Так неприятно! Постоянно, когда она приходит к нам, ни слова приветливого, доброго не скажет, с порога начинается недовольство, злобный взгляд, поджатые эти губки-веревочки! Дети не так одеты, руки у Маши в краске, и так далее, только бы высказать недовольство мне в лицо, а я и стою, как Золушка, все это глотаю….Вот сегодня она, видите ли, разочаровалась в моем поведении (хахаха)!!!. Ведь сегодня, когда кто-то с верхних этажей бросил нам под балкон флакон с дезодорантом большой (а эти флаконы как бы под давлением, и могут взорваться, их нельзя бросать), а у нас первый этаж, и бросили прямо под окно комнаты, где мы живем вчетвером, с детьми, то я – вот ужас – ругнулась матом! Матом!!! Какой ужас!!! Ну, прямо облегчение у нее – зацепилась за это, ура-ура! А я ей резко совершенно ответила, что, когда речь идет о безопасности МОИХ ДЕТЕЙ, то я не только могу матом ругнуться, но и морду набить могу. Ну, бубушка уехала довольная, она снова мне высказала недовольство. И « разочаровалась в моем поведении». Так и сказала. Зато спать сегодня будет спокойно. Блин, что же мне за мать такая досталась! У нее ведь это все прямо на лице написано! Злоба и напряжение, когда вижу ее в окно – когда к нам идет, и радость и удовлетворение, когда сбросит на нас свою злобу, и на поселок уезжает, прямо вся такая разомлевшая и довольная!

3 октября. Вчера включили отопление. В квартире сразу такой приятно-родной запах, запах детства и уюта зимнего. Запах тепла и радости. И еще – немножко совсем – запах времени Машиного рождения и наших с ней мытарств по больницам.

Иногда всплывают какие-то детские воспоминания, хочу их записать, и забываю…

Я звонила Вике, она работает фармацевтом в аптеке, просила купить детям витамины детские и инъекции от гриппа, сделаю детям сама, так боюсь всяких болячек!!!! У Маши в саду жарко, они спят в майках. Да и дома я тоже их положила сегодня в майках спать, топят батареи хорошо, пусть пока так спят. Хорошо бы и зимой в квартире было +22!

Меня очень настораживает то, что Милена не интересуется сказками, книжками вообще, ей не интересно читать, она не любит конструкторы, не очень любит лепить из пластилина, я вообще пока не пойму, чем она интересуется. Она любит смотреть мультики, уставится в телевизор – и все. Я сейчас стала меньше разрешать им смотреть ТВ.

Сегодня 3 октября – годовщина переворота в Москве, путча 1991 года, когда к власти пришел Ельцын. Я уже говорила немного об этом в первой тетрадке. Помню, как мы сидели на кафедре Южных и Западных славян в МГУ, во втором гуманитарном корпусе, и смотрели в окна, как к центру едут танки, колонны танков, танки, самоходки какие-то, едут и едут мимо Нового Цирка на проспекте Вернадского, мимо яболневых аллей. Абсурд, да и только.

Однажды, когда я училась в шестом классе, я осмелилась поспорить с самой Зинаидой Дмитриевной, самой злой учительнице в школе, учительницей математики, алгебры и геометрии. Она мне сделала с тетради исправление, и поставила 4, а я хотела 5, и я обвела исправление синими чернилами, ручкой, потом – снова красными, типа она мне одно и то же исправила, у меня было и так все верно – 0 (ноль) был написан, а она, мол, специально мне его обвела, чтобы оценку снизить. Свредничать. И я пошла к ней бессовестно доказывать, что она не права. Причем были свидетели (все не любили эту учительницу), которые мне помогали в этой фальсификации. Ну, она не исправила ничего обратно, конечно, но было видно, что она смущена. Тогда я поняла, что, если идти внаглую, напролом, и что-то доказывать взрослым, даже самое нелепое, но доказывать уверенно и напористо, то они начнут сомневаться и согласятся с тобой даже. Вот так. Но мне не нравилось так делать, я никогда больше не мухлевала. Не мое. Хотя умею и у меня бы здорово получалось. Но – нет. Потому что потом стыдно будет. Не люблю, если мне стыдно.

До сих пор мне снится то чувство, с каким я получала тетради с проверенными контрольными или самостоятельными работами, раскрывала их, ждала с замиранием сердца, какие оценки там будут. Так интересно!

И еще мне было очень стыдно один раз, снова из-за сольфеджио, классе, наверное, в третьем музыкалки, у меня оно было по пятницам, а в это время показывали передачу В гостях у сказки, и там фильмы иногда были приличные, иностранные, Златовласка, Золотой Гусь и пр. И вот мне идти надо на сольфеджио – а там фильм Три орешка для Золушки, мой любимый! Ну, я прогуляла, конечно, осталась дома, фильм смотреть. А потом мама пошла на родительское собрание в музыкалку, и все там узнала, что я урок пропустила. Она домой шла с таким видом, как будто я умерла. И с таааааким каменным лицом зашла в квартиру, что ужас, я прямо как будто ударилась об это лицо сразу. И я потом ходила за ней и просила «прости-прости», как Маша сейчас иногда за мной ходит, если провинится. Наверное, я слишком строга с Машей, сурова иногда, но она такая вредина, моя хорошая деточка!

Детей нужно постояно тискать, ласкать, гладить, так как недостаток тактильного контакта с родителями вызывает у ребенка желание гладить себя самому. Я это знаю по себе. Мне нравилось гладить себя по спине, по голове, и тд, а брат Миша отрывал мухам крылышки и пускал их ползать у себя по животу, рукам, ногам, ему тоже это было приятно, он балдел от этого. Потому что мама нас не ласкала никогда, она онанизма детского боялась. Хотя, я так думаю, ей просто было это не интересно – с детьми возиться и тискать. А угрозой онанизма она только прикрывала свое нежелание меня лично тетешкать. Мише-то больше ласки досталось, конечно. И я все свое детство и юность думала, что я плохая, испорченная, больная даже,

потому что мне нравится, если меня по спинке гладят, или по голове, прически там делают, просто расчесывают волосы и пр. Только став взрослой, я прочитала о том, что во всем виноваты родители, которые игнорировали своих детей, мало их ласкали или вообще избегали этого. А я помню, что моя мама даже по спинке меня боялась погладить, вообще дотронуться до меня, если я к ней приходила обниматься или ласкаться, она сразу же отстранялась от меня, шарахалась даже, я бы сказала, и я думала всегда, что это я чем-то ей не угодила, раз она не хочет меня обнять, погладить по голове, поцеловать, ведь она где-то вычитала, что у ребенка от этого разовьется онанизм. Но все как раз наоборот. Я просто обожала всегда, когда мне чешут спинку, делают прически на голове, я сразу так расслаблялась, это такой был для меня кайф!!! Именно релакс был, просто релакс и позитив, и ничего иного. Ведь это массаж, элементарный массаж, и объятья тоже очень важны для детей любого возраста, они дают чувство уверенности ребенку, чувство защищенности. А у меня этого не было никогда. Я прекрасно помню, как приходила на кухню, когда там были мама и папа, и мне так было радостно обнять их обоих, если мама не отбрыкивалась (очень часто она сразу же отстранялась), и мы – пусть и редко – стояли втроем, вместе, они обнимали меня, я обнимала их, и это были самые лучшие моменты в моей жизни. Но это было так редко! Поэтому и запомнилось мне. Чаще всего меня просто отстраняли, уходили от меня, чтобы я не начала к ним лезть со своими «дурацкими» обнимашками. Вот так. И массажик мне по спинке никто и никогда не делал. Хотя ведь у меня с детства паники и нервные тики, и нам, таким деткам, просто обязательно нужен был массаж расслабляющий. Но матери не было до меня дела. Так обидно! Только прически мне сделать иногда удавалось уговорить брата, за какие-нибудь блестяшки, и это был тогда просто балдеж полный. Это был такой релакс, что я как будто проваливалась в полусон, это было просто прекрасно.

И от недостатка ласки и внимания в детстве, я до сих пор такая падкая на ласковые слова, которые не слышала в детстве, такая падкая просто на элементарное внимание к себе, на любые мало-мальские проявления заботы! Пусть зачастую и не совсем искренние, как от свекрови, например, но мне это не важно, важно лишь то, что кто-то меня замечает, кто-то может сказать ласковое слово! Пусть это делают совершенно чужие мне люди, и лишь для того, чтобы я их сына обихаживала, и привозила к ним в гости внучек. Мне не важно. Мне нужно тепло, пусть и не совсем искреннее. Хоть такое! А мать из-за этого постоянно меня обвиняет в том, что мы часто ездим к Лапшиным, что я теперь «живу их умом», то есть стараюсь одеть детей получше, понукаю мужа зарабатывать больше, покупаю детям витамины осенью (хаха, первый раз в этом году решила пропоить детей витаминами, и у матери сразу истерика, потому что она считает, что это вредно, а я ее не слушаюсь, как всегда слушалась, всю жизнь! То есть, когда я жила ее умом, она была довольна. Стоило мне начать жить своим умом, выйти из-под ее власти – все, я стала плохая, и она сразу начала мне мстить любыми способами. Да и иди лесом!). Нет, теперь я вообще плохая, раз витамины решила детям купить, все, я теперь как Лапшины! Только вот я беру то, что считаю разумным, о чем читала в интернете, а не все подряд, как Лапшины.

В нашей деревне раньше было два «лягушатника» на речке, два мелких места для купания маленьких детей. Первое – рядом с нами, надо было только спуститься под горку, но оно заросло быстро, и мы начали ходить к хутору, к мостику через речку. И однажды приходим – а там плавает дохлый фокстерьер! Ужас. Это была очень хорошая красивая собачка из нашей деревни, породистая, ее хозяин, Апполон Григорьевич, был профессором истории в МГУ, и каждое лето снимал дачу на другой стороне деревни, потом он ее даже купил, мне кажется. И собачка у него прекрасная была, добрая, не агрессивная, небольшой фокстерьер, вся в кудряшках рыже-серенько-белых. А хуторские его убили! Так было жалко эту собачку, я до сих пор помню! Он такой жалкий там валялся на пляжике, в воде, мертвый, мокрый, бедненький! Мне прямо хотелось его вытащить и обнять! Ненавижу, когда убивают животных. Мы потом в речке неделю не купались, мало ли, трупный яд и все такое. А сейчас этот хутор Ильичевка – вообще гиблое место (да он и тогда уже таким был, в 70-е годы, там жили одни алкаши и бандиты). Вот буквально недавно судили целую компанию с этого хутора, человек 8 или даже больше. К тому же, там сейчас полно черных уже окопалось, еще хуже стало, наркотики и все такое. А мне с детства этот хутор не нравился, там атмосфера была какая-то неуютная, какая-то странная, не знаю даже, как сказать. Иногда весной или осенью, когда дороги в деревню становились непролазными все, и по верху, и по низу было невозможно проехать («спасибо» еще и тракторам совхозным, которые поля там перепахивали, и все дороги заодно тоже), мы ехали с дядей Ваней на нашем Запорожце инвалидном до этого самого хутора, дядя Ваня оставался в машине нас ждать (он ведь не ходил, спинальник-инвалид, позвоночник переломан был с 17 лет), а мы через мостик шли в деревню пешком, вдоль речки, там минут 10 было ходьбы. Или если мы на автобусе рейсовом №31 ехали в деревню, то тоже выходили на хуторе, и шли пешком от дороги шоссейной через весь этот хутор. Так вот, у меня с детства было такое брезгливо-настороженное отношение к этому хутору, я не знаю, почему, вроде и домики там были типа наших, самых старых, в нашем городке, двухэтажные, желтые, в 50-х годах построенные, и – нет, вот что-то там было не то.

На сороковом километре в нашем городке, прямо напротив моей старой школы, во дворах, лежит старая-престарая скульптура Сфинкса, грязно-белая, но такая трогательная! Белое изваяние льва с человеческим лицом, почти точная копия древнеегипетских статуй. Ее поставили в 70-х годах, точнее, положили, тк лев лежит лежмя, направив свой взгляд в сторону Спортивной улицы. Чудесное изваяние, только вот лицо у него уже все почти развалилось, так жаль! Там арматура уже видна внутри. Надеюсь, отреставрируют, будет, как прежде. У нас город научный, а ученые – люди творческие, кто-то поет, кто-то сочиняет или танцует, кто-то рисует и лепит. Вот эту статую сделал один художник наш местный, старый, в школе где-то тут преподавал в 50-60-х годах, кажется, он еще делал прекрасные деревянные скульптуры и организовал музей рядом с моей музкальной школой вечерней и почтой. Я часто по дороге в музыкалку заходила в музей, там такие ракушки морские блестящие были! Из экспедиций научных люди часто привозили, и в музей отдавали, и скульптуры там были деревянные, которые он сам сделал, из корней деревьев, и еще макеты маленькие, уютные такие! Мне витрины очень нравились, с подсветкой, в стенах которые были, и на столах специальных тоже, чтобы лучше экспонаты можно было разглядеть. С детства любила этот музей. Теперь он разрушен, увы. А про Сфинкса я вообще думала в детстве, что он тут еще до городка нашего появился, в древности, когда тут еще лес был и болота.