Мои дорогие мужчины (Наперекор волне)

Робертс Нора

– По-моему, и так все прекрасно. – Этан кинул в стакан лед и залил сверху чаем.

– Тебе легко говорить.

Кэм вышел на веранду, хлопнув дверью. Подойдя к перилам, он смотрел, как Саймон, ретривер Этана, резвится с толстым щенком. Сет, скрывшийся в своей комнате наверху, явно решил отомстить и включил магнитофон на полную мощность. У Кэма чуть не лопнули барабанные перепонки, когда визжащий рок вырвался из окон. Но будь он проклят, если потребует, чтобы парень приглушил звук! Это было бы до отвращения стереотипной реакцией

взрослого зануды. Он снова пожалел, что не запасся пивом, и повел плечами, пытаясь снять напряжение.

Вода ослепительно поблескивала в лучах заходящего солнца, болотная трава, как канзасская пшеница, волновалась под поднявшимся ветром. Взлетел селезень, поселившийся со своей подругой в крохотной бухточке у рощи.

«Я дома», – подумал Кэм, и ему снова захотелось улыбнуться.

Внезапно сквозь грохот музыки он услышал ритмичный скрип качалки и повернулся так резко, что Этан перестал качаться и удивленно уставился на брата.

– В чем дело? Господи, Кэм, ты таращишься на меня, как на призрак!

– Ничего… – Кэм провел ладонью по лицу, медленно опустился на верхнюю ступеньку и прислонился спиной к столбу. – Ничего, – повторил он. – Просто немного нервничаю.

– Как всегда, когда сидишь на одном месте больше недели.

– Не дразни меня.

– Я только комментирую. – И поскольку Кэм действительно выглядел бледным и измученным, Этан достал из нагрудного кармана рубашки обе сигары. Иногда можно и пожертвовать привычкой. – Хочешь сигару?

Кэм вздохнул.

– Почему бы и нет?

Двигаться не хотелось. Он подождал, пока Этан прикурит и передаст ему зажженную сигару. Снова опершись спиной о столб, Кэм лениво выпустил несколько колец дыма, а когда музыка резко оборвалась, почувствовал, что одержал маленькую личную победу.

Следующие десять минут не раздавалось ни звука, кроме плеска воды, пения птиц и шелеста ветра. Солнце опустилось ниже, западная часть неба порозовела, размылась линия горизонта, вода стала кроваво-красной, тени сгустились.

«Этан в своем репертуаре, – размышлял Кэм. – Не задает никаких вопросов. Сидит молча и ждет». Он почти забыл это чудесное свойство Этана. А главное – почти забыл, как любит брата, подаренного ему Рэем и Стеллой…

Впрочем, даже вспомнив о своей любви, он все равно не знал, что с ней делать.

– Вижу, ты починил ступеньки, – заметил Этан, решив, что Кэм наконец расслабился.

– Да. Кстати, не помешало бы покрасить дом.

– Придется заняться этим.

Кэм подумал, что им придется еще многим заняться. Но тихий скрип качалки все время возвращал его к тому, что произошло днем.

– Послушай, ты когда-нибудь видел сны наяву?

Этану можно было задать такой вопрос: он не станет удивляться и тем более иронизировать.

Этан поставил пустой стакан на пол рядом с качалкой и уставился на свою сигару.

– Ну… пожалуй, видел. Бывает, витаешь в облаках…

«Наверное, так и есть», – сказал

себе Кэм. Он задумался, забылся на минуту, начал грезить. И ему показалось, что отец сидит в качалке. Он так хотел поговорить с отцом, что просто принял желаемое за действительное. Вот и все.

– Помнишь, как папа выносил сюда свою скрипку? В жаркие летние вечера он сидел в качалке, как ты сейчас, и играл часами. У него были такие большие руки…

– И он мог заставить скрипку петь.

– А ты унаследовал его умение. Попыхивая сигарой. Этан пожал плечами.

– Немного.

– По-моему, ты должен забрать его скрипку. Он хотел бы этого.

Этан спокойно взглянул Кэму в глаза. Братья помолчали. Им не нужны были слова.

– Наверное, возьму, но не сейчас. Я еще не готов.

– Я понимаю… – Кэм снова выдохнул дым.

– А ты сохранил гитару, которую они подарили тебе на то Рождество?

– Я оставил ее здесь. Не хотел таскать с собой. – Кэм посмотрел на свои пальцы и согнул их, как будто собираясь коснуться струн. – Я не играл, пожалуй, больше года.

– Может, попробовать приучить Сета к музыке? Мама была уверена, что игра на музыкальном инструменте уничтожает агрессию. – Внезапно собаки залаяли и бросились за дом. – Ты ждешь кого-нибудь?

– Филипа.

Этан удивленно поднял брови.

– Не думал, что он приедет до пятницы.

– Назовем это чрезвычайными семейными обстоятельствами. – Кэм выбросил окурок и встал. – Надеюсь, он привез приличную еду, а не свою любимую траву.

Филип, явно раздраженный, ввалился в кухню, в обеих руках он держал по большому пакету. Сбросив припасы на стол, он пригладил рукой волосы, хмуро взглянув на вошедших с веранды братьев, и сердито сказал:

– Я здесь. В чем проблема, черт побери?

– Мы проголодались, – весело ответил Кэм, выхватывая из пакета куриную ножку. – Ты запачкал свои начальственные штаны, Фил.

– Дьявольщина! – Филип в ярости начал стирать с брюк отпечатки собачьих лап. – Когда ты отучишь эту идиотскую собаку прыгать на людей?

Совершенно не обидевшись, Этан отправился к буфету за тарелками.

– Когда тащишь жареных цыплят, нормальная собака обязательно проверит, нельзя ли урвать кусочек. По-моему, это говорит о ее уме, а не о глупости.

– И картошку привез? – Кэм заглянул в другой пакет. – Только включайте печку сами. Если это сделаю я, картошка взорвется или растворится.

– Ладно. А ты найди, чем заправить капустный салат.

Филип сделал глубокий вдох, потом еще один дорога из Балтимора была долгой и утомительной.

– Послушайте, может быть, кто-нибудь все-таки объяснит, почему я отменил свидание с одной очень пылкой бухгалтершей? Между прочим, уже третье свидание: ужин в ее квартире с большой вероятностью секса после. Ради чего я торчал два часа в жутких пробках? Чтобы привезти этих чертовых цыплят парочке бездарных домохозяек?