Мои двенадцать увольнений

Комаров Артем А.

Семен Валерьевич ожидал меня в переговорке, скоро подтянутся остальные, а пока можно перекинуться парой фраз. Только вот не думаю, что он ждал от меня такого начала разговора.

— И что вы его сразу не отправили в задницу?

— Так не могу.

— Ковин взял?

— Нет.

— Так сам бог велел.

— Его привел юрик. Папаша важный чин имеет, так типа он нам с землей помог, мы ему с сыном.

— И почему их всех в отдел оптимизации засовывают?

— А куда? Они же все типа считают, что знают как управлять компанией и как должно все работать.

— И все начинают с ручек, туалетной бумаги и секретарей.

—

Ага.

— Значит, с юриком ты отношения портить не хочешь, а мне как человеку, не имеющему отношение к компании, можно склонять всех повсячески.

— Ага.

— Фисташки вперед.

Эх, ты черт, в сумку не взлезла баночка. Пришлось в шкаф под плазмой спрятать, чтоб никто не скрал, пока будем тратить время на бред. Время сбора пропикало и в дверь вошел уверенный в себе «офигеть-какой-специалист». Их штампуют где-то? Одинаковые выражения лиц, одинаковые действия, одинаковые мысли, одинаковый дурдом. Пришла Вера, Софья, несчастная Дарья Тимофеевна, в чьем подчинение этот «гений» оказался. Мальчик долго подключался, видимо кто-то должен был прибежать и подключить все за него. Ну, есть такие люди в конторе, только вот бегают они, когда пнешь, и для совсем других людей. Презентация началась. Господи, только бы не лопнул от собственной важности. Или может наоборот, пусть лопнет и всех забрызгает, мне даже сумку ради такого не жаль.

Все молчали, солировать опять буду я. Эх, указка лазерная, нет бы пластмассовая, проткнуть его насквозь, чтоб людей не мучал. Что-то я последнее время кровожадная стала, к перемене погоды что ль?

— Молодой человек, Вы хоть понимаете, что только что сделали?

— Предложил отличное решение.

Мне пришлось подойти к экрану.

— Куда ведут эти стрелки?

— Я забыл их убрать.

— Предлагаете нам к рассмотрению черновики? Это нормально?

— Спешил.

— Сколько Вы разрабатывали это предложение?

— Три недели! — гордо заявил мальчик — одуванчик, Санек.

— Почему приемная Президента в этой схеме?

— А где она должна быть, вы же секретарши?

— То есть вы даже действующие положения о структурных подразделениях не смотрели. Вера Геннадьевна, вы не прикидывали, сколько человек надо будет нанять, чтоб только отдел контроля исполнения по данной схеме заработал.

— Около пятнадцати, Николь Александровна.

— Замечательно. А вы не в курсе, что у нас процесс контроля исполнения полностью автоматизирован? Молодой человек, Вы отняли время высокооплачиваемых сотрудников и нанесли ущерб компании. Софья Васильевна, посчитайте нашу почасовую ставку, его зарплату за три недели и зарплату этих предложенных пятнадцати сотрудников, а еще три часа, которые я потратила в выходные на изучения этого творчества. Выставим счет его отцу, пусть покрывает убытки. Остальной бред даже смотреть не имеет смысла. Совещание окончено, всем спасибо.

Как-то всех быстро из переговорной сдуло, нахваталась у Ковина интонаций. Почти всех, Санек возмущенно пыхтел у экрана.

Надо еще кредитку вернуть. Отодвинула мальчика, нажала на дверцу, забрала свою заветную баночку с фисташками и пошла к девочкам.

Санек бежал за мной, размахивая руками, настиг он меня в лифтовом холле.

— Да как ты смеешь!

— Смею! Такие как Вы занимают чужие места, тратят чужое время. Вы хоть знаете, как делается

работа, за которую деньги получаете? Три недели отработал — все! Вы с каждым сотрудником проработали все его операции, описали существующие бизнес-процессы и структуру? Нет. Взяли фигню из госаппарата и решили ее здесь примостить.

— Да кто ты ваще такая, дрянь! И работать ты тут не будешь!

— Это ты тут больше не работаешь, — спокойно заметил мимо проходящий Андрео. Черт, шеф успел удрать на лифте. Поправочка — бывший шеф. Пришлось звонить, Подковин обещал дождаться меня на паркинге.

— Привет, Липа, Дора.

— Николь Александровна, Вас ждут.

— Кто?

— Я, — молодой человек стремительно приблизился ко мне, — меня зовут, Лев Игнатьевич Ларсе.

— Очень приятно, Николь Александровна Ерец.

— Мне порекомендовал к Вам обратиться Минкин.

— Викентий Иванович, ничего мне о вас не говорил. И что вы от меня хотите?

— Работать с Вами.

Боже, и Минкин туда же, а ведь знает как «люблю» таких мальчиков. Хотя, протеже прекрасно слышал, как обошлась с одним из таких. Я забрала документы и по привычке зашла в свой кабинет. Привычно поставила баночку на стеллаж.

— Присаживайтесь, Лев Игнатьевич. Расскажите о себе, что умеете, знаете.

Я слушала и читала одновременно, задавала вопросы. Очень на Игоря похож, а вдруг и его смоет первый же шторм? С другой стороны место свободно и можно попробовать, не мог же мне Минкин свинью подложить. Оставалась щепетильный момент, взять на работу его я не могу, сама тут никто. Мелодия отвлекла от разговора.

— Вы где?

— У меня собеседование. Карту оставлю Липе.

— Какое еще собеседование?

— Самое обычное.

Через пять минут мрачный Андрей Владимирович был в моем кабинете. Он, что все это время ждал в паркинге?

— Лев, это Президент компании всесильный и всемогущий Андрей Владимирович Ковин.

Андрео окинул тяжелым взглядом парнишку и ушел к себе. Через открытую дверь услышала его просьбу перенести встречу на другое время. Что-то небывалое, Андрео никого никогда не ждет и не переносит встречи без серьезных причин. Лев молодец, не растерялся, испуга не показал, может и проработает с Подковиным пару-тройку месяцев. Придется тащиться в кабинет, а по нему я уж точно соскучиться не успела.

— Липа, если вдруг двери заблокируются, Вы их разблокируйте, Ковин жаловался, что блокировка иногда без причины срабатывает.

— Хорошо, Николь Александровна.

Как могла себя обезопасила. Андрей Владимирович был так же хмур, как и небо за окном. Пойти, что ль с цветочками попрощаться. Все равно день потерян и планов у меня никаких. Только Кремль.

— Вас уже собеседуют на старом рабочем месте?

— Почему меня? Это я собеседую. Вести о моем увольнении не дошли еще до окраин столицы, приходится принимать ходоков.

— Брать?

— Можно попробовать. Он же под лавку не забился от вашего сурового взгляда.

— Вы же не забиваетесь, почему остальные должны.

— У остальных благосостояние зависит от вашего расположения.

— А вам мое расположение не нужно?

— Нет.

— Я не знаю как за подобное извиняться, Николь.

— Хуже, наверное, было, если бы знали, Андрей Владимирович.

Протянула карту. А сейчас взгляд его не был суровым и тяжелым, скорей задорным, мальчишеским.