Мои двенадцать увольнений
Шрифт:
— Туда мы скоро пойдем, — кивнул шеф на телевизионную башню, — отдохнете немного, и сходим.
Шеф усвистал в спортзал. Где он энергию берет, а?
Ванна это хорошо, немного отдохнуть тоже, а если совместить да с пеной, то вообще шикарно. Никаких встреч, можно и в любимых футболках походить с бриджиками, как раз есть полосатая как тельняшка с якорьками на рукавах. Белые кеды на ноги, косынку на голову, хотела шляпку, но с собой не было. Тряпичная сумка с рисунком из соломки, солнечные очки на нос и вниз, в лобби, ждать шефа. Или шеф уже ждет меня. И где он только эту гадскую
— Пошли, — только в результате поехали, на такси, что уже ожидало.
Чертов Андрео, он явно неравнодушен к прозрачным полам, а тут еще и у лифта дно прозрачное. Ковин удивленно на меня посмотрел, когда я вцепилась в его рукав.
— Вы высоты боитесь?
— Нет. Просто у меня фантазия больная, я так и вижу, как это стекло покрывается мелкими трещинками и рассыпается под моими ногами, и я благополучно лечу в шахту.
— Тогда мне стоит держать вас крепче, а то улетите вместе с моим рукавом.
Проголодался что ль руководитель? Но мы прошли мимо ресторанов.
— Вид чудесный.
Только вот зачем чтоб им полюбоваться, меня в странное одели и карабинами пристегнули и шлем выдали?
— И не только вид.
— Готовы?
— К чему?
— Прыгать будем.
— Что будем?
— Прыгать вместе с Sky Tower.
— Вы спятили?
— Нет. Ники, давай уже иди, не задерживай народ.
Какой народ? Еще четыре самоубийцы рядом с нами и все. Черт бы тебя побрал, Придурковин. Если я не расшибусь в лепешку, придушу. Мамочки!
Жива! Не расшиблась! Земля, как же я тебя люблю!
— Еще раз?
— Нет.
Ковин вот правильно подальше встал, а то страховочным тросом придушу ненароком.
— Сколько же Вы ругательств знаете.
— Это еще не весь запас.
— Надо выбрать башню повыше, чтоб узнать весь запас.
— А Вас не пугает, что будет, когда слова закончатся, то я перейду к действиям?
— Пугает, еще как, но кто не рискует…
— Тот доживает до старости.
— Надо где-нибудь поесть.
— Желательно не выше второго этажа.
— И все же, Вы боитесь высоты, Ники.
— Нет. Была и выше этой башни.
Летала с отцом, когда-то очень давно, в моем счастливом и безоблачном детстве. Высота только для нас, наша тайна, мама бы ругалась. Старая боль выползла и ужалила, столько лет уже прошло, а мне его все равно не хватает. Мне нужна минута, чтоб собраться, чтоб привычно улыбаться, отбиваться. Но сначала надо взять себя в руки. Но чужие руки взяли меня и прижали к шефу.
— Прости, Ники, не хотел тебя напугать.
Да не напугал ты меня, просто иногда бывают мгновения незащищенности, а сейчас мгновение затянулось, мне проще справляться в одиночестве, а когда кто-то рядом пытается поддержать и утешить, так соблазнительно позволить себе раскинуть и поплакать. Но я не могу себе это позволить.
— Мы собирались есть, Андрей Владимирович.
— А голод единственное, что может Вас пронять.
— Да.
Небольшой ресторанчик, кухня в основном напоминала английскую, для островного государства здесь очень мало рыбных блюд в меню, но я их нашла. В гостинице заказала себе послеобеденный чай, был вариант
— Собрались?
Вот принесла нелегкая, у меня еще не все Пироженки усвоились, чтоб его не прибить случайно за «развлечение».
— Да.
Через полчаса уедем. В очередной отель с видом на горы.
Камин здесь только для красоты, в номере было тепло, из открытого окна долетал запах хвои.
Спалось великолепно, еще бы шеф утром не разбудил, абсолютно нагло уселся на мою кровать с чашкой кофе и стал про планы рассказывать, слушала невнимательно, меня больше волновала торчащая из-под покрывала нога, не слишком ли сильно, и даже хорошо, что спала на животе, спина прикрыта волосами, вот если бы наоборот, но еще не факт что было бы, чем прикрыться. Буду спать в пижаме!
— Андрей Владимирович, валите из моего номера!
Смеется гад, сейчас дотянусь до лампы на тумбочке, и полетит в него абажурное нечто на кривой ножке.
— Не долетит, там надо из розетки выдернуть. Жду на завтрак. Кафе на крыше, а то еще уйдете не туда.
Ушел. Бегом в ванную, приводить себя в порядок и одежды на себя побольше, жаль паранджи нет с собой. Но вместо этого облачилась в подаренный Мирой «курортный соблазн», не Южная Америка, но Южное полушарие, а значит можно. Белоснежный сарафан с открытой спиной, босоножки из ремешков на толстом каблуке, жаль, что шляпу не взяла, пришлось опять покрыть голову косынкой.
Кофе, сок, яйца Бенедикт с прозрачными кусочками лосося, булочки на завтрак. Хотелось так и остаться на этой крыше, подставив лицо ласковому солнцу, но в планы шефа подобное не входило. Очередной переезд, и небольшое суденышко, где нас уже поджидали.
Какая же красота. Пиопиотахи, одинокий дрозд, оплакивающий погибшего воина, а плакать действительно хотелось, восхищение переполняло, острое, почти болезненное. Мы неспешно плыли по фьорду, а вокруг удивительная, немного суровая красота, я быстро вытерла слезы, а то опять выслушаю от Андрео про детский сад.
Вечер провели кто как хотел — я разглядывала фотографии, уже казалось, что волшебная Вена была в другой жизни, давно и неправда. Но билет в Оперу, что был спрятан в чемодане, служил доказательством, что там все же была.
И как можно так рано вставать и быть таким бодрым, аж тошнит. И опять куда-то едем.
— Николь Александровна, устали?
Еще бы, эта зараза неугомонная потащилась в пеший поход, как только увидела рюкзаки, поняла, что не на один день походе. И мои предчувствия не подвели, ночь провели в «полях», в палатке, но цивилизованной палатке, тут было почти все для комфорта и даже нормальная еда. Но сейчас меня заставила сесть на землю не усталость или раздражение, а окружающая красота. Мне хотелось впитать в себя прелесть раскинувшего внизу озера, окружающих его гор и зелень лесов. Стоило покорить гряду, чтоб увидеть кусочек рая.