Мои двенадцать увольнений
Шрифт:
Что я могла ответить? Мой хохот напугал впереди сидящего пассажира.
Не влезай, а то убьет, а в моем случае — уволит.
Но есть и положительные стороны — во Владивостоке я еще не была.
— Эх, не в то время ты ко мне собралась, Николеттка! — сокрушался Савелий, доедая бутербродик с рыбкой, мне он с икрой отдал.
— А я и не собиралась особо, сами вытащили.
— Мы в следующий раз, обязательно договоримся заранее, чтоб Андрея разыграть. Главное чтоб лето было, я тебя на яхте покатаю, махнем
— В Японию я уже махала, — да намахались мы тогда саке с Розиным до полного окосения, пригласившие сами были не в лучшем виде, но им же не пришлось топать в этих странным неудобных деревянных сабо. — И что значит, в следующий раз разыграем? Это Вы у нас шутник великий, а я всего лишь жертва обстоятельств.
— Великий шутник у нас Ковин. Он меня знаешь, как разыграл в твое последнее увольнение, то есть уже предпоследнее. Сказал, что ты совсем ушла и больше не вернешься, так сказал, что я даже поверил. Ему значит можно над моими сединами издеваться, а я и пошутить беззлобно не могу.
— А он и не шутил. Я не собиралась возвращаться.
— Это как это?
— А вот так.
— Николь, ты же вернешься обратно, ты же Андрея не бросишь? Ну, куда он без тебя?
— Не решила еще.
— Это что получается — Андрей старался, возвращал, а я по дури тебя опять уйти заставил. Вот, черт. Это ты специально согласилась, чтоб от него сбежать, а виноват буду я!
— Не особо он и старался, просто не люблю незавершенные дела.
— Не нравятся мне твои ответы, Николеттка, не отпущу тебя от себя и близко, а то еще сбежишь, а мне потом Андрей голову оторвет, он же через неделю примчится, в этом-то уж я уверен.
А может действительно сбежать?
— Не примчится.
— Посмотрим.
— Можем даже поспорить, через неделю его не будет.
— Будет. На что спорим?
— На бутылку коньяка.
— Тогда уж на ящик.
— Хорошо.
Никогда мне так легко не доставался коньяк, да еще ящик, а всего лишь надо было посмотреть почту перед посадкой в самолет. Ковин рванет в Гонконг, какие-то проблемы по контракту, требуется его высочайшее присутствие. Как раз в те дни, что он планировал провести во Владике, он и рванет решать проблемы.
Я так и не уснула, а вот Кравец с наслаждением похрапывал в своем кресле, любовно укатанные двумя пледами.
— Ерец, мать твою.
Ага, значит, почту открыл Савелий.
— Ничего, еще неделя не прошла, есть шанс получить с тебя коньяк.
— Надейтесь.
— А что мне остается.
Черт, ну вот только что была полна сил и готова к подвигам, но стоило сесть в машину, как сразу накатила усталость и сонливость. До квартиры Савелия мы добрались быстро, всю дорогу я пыталась разлепить глаза, так что город почти не увидела.
— Ложись, Ники.
— Угу.
Я уснула еще до того, как моя голова коснулась подушки.
Забрал телефон с тумбочки, никто же не будет думать о разнице во времени, а отдохнуть ей надо. Вот уж учудил, мог же остановиться,
— Что звонишь, спим мы.
— Я Ники звоню, почему у тебя ее телефон?
— Если девушка в моей постели, то уж телефон-то ее я точно могу взять. Ты же в курсе у меня только одна спальня.
Андрей что-то невразумительное хрюкнул в трубку.
— Пусть позвонит, как проснется.
— У тебя же будет утро ранее.
— Ничего. Мне с ней поговорить надо.
— Передам, как проснется. А она красавица, когда спит. А главное молчит же, когда спит. Надо ее почаще в постель укладывать, целей мир окружающий будет.
— Пусть перезвонит.
Довольный растянулся на диване. «Увидим, кто кому коньяк покупать будет». Диван надо побольше купить, а то тянуться на нем неудобно. Ну, Ники, лимончики к твоему коньяку прикуплю с удовольствием.
Что ж, Ники уже принялась активно осуществлять свои планы по уморению Савелия, даже из собственной спальни выселила. Как не хотел Кравец заставить ревновать, не смог. Слишком хорошо знаю Ерец, или думаю что знаю. Наверняка опять лежит на животе и ножка из-под покрывала высунута. Черт, не думать об этом. Но вместо контракта открыл папку с фотографиями.
Проснулась я оттого, что по мне кто-то радостно прыгал. Карликовый пудель был в восторге от меня, его маленькое кучерявое тело так и егозило от восхищения. Никак огромный Савелий Евгеньевич не вязался у меня с этой милой, но мелковатой собачкой. Стоило мне приподняться с кровати как песик начал прыгать через меня.
— И как тебя зовут, мелкая прелесть?
Но пудель не ответил. Надо вставать. «Действительно, жаль, что сейчас не лето». Вид на Бухту был захватывающий, но доминировал Мост. Его пилоны, наверное, самое высокое сооружение во всем Владивостоке. Казалось, что какой-то великан-хулиган приготовил огромные рогатки для разрушительной игры, но его отвлекли, а они так и остались воткнутыми в дно Бухты. «Главное, чтоб он не вернулся и не продолжил заброшенное занятие». Надо хоть узнать, сколько уже времени. Мои часы показывали семь утра, а значит здесь уже два часа дня. Проспать свой первый рабочий день, очень оригинально.
— Что встала, Николеттка, могла еще поспать. Или тебя Арчи разбудил?
— Так парня в моей кровати зовут Арчи?
— Арчибальд Мигред Третий и в моей кровати, это моя кровать.
— Ой, может мне гостиницу снять.
— Не. Я же сказал, что никуда тебя не отпущу и Андрею с рук на руки передам. Есть хочешь?
— Да.
Кухня была этажом ниже. И опять с захватывающим видом на Бухту.
— Так, и когда мы поедем на работу?
— Завтра, сегодня у меня и здесь дела есть. Да, и что ты там забыла?