Мои двенадцать увольнений

Комаров Артем А.

Припозднилась на работу, Ковин застукал меня в лифте, я, конечно, попыталась сделать вид, что уже давно на работе и спустилась вниз по делам.

— Что Вас задержало в пути?

— Дверь, вчера пришлось замок ломать, сегодня вставлять.

— Не дружите Вы с дверьми.

И словно в доказательство его слов, меня при выходе из лифта дверьми и зажало, открылись они быстро, но шибанули сильно.

— Горе вы мое.

— Не ваше.

— Мое.

Сказал Ковин, пытаясь оценить ущерб от зажатия.

— Болит?

— Если не будете так сильно сжимать мой локоть,

то ничего болеть не будет.

— Простите.

Хватку он ослабил, но руку так и не убрал. Можно сказать под локоток он и отвел меня в мой кабинет.

Что ж в такой замечательный день самое лучшее уволиться. Очередное заявление об увольнении, сколько раз я их уже писала за последнее время, но это точно окончательное и бесповоротное. Осталось только пережить поездку в Сингапур и дождаться возвращения из отпуска девочек. А сейчас надо пойти к Ковину и подписать.

— Николь, Вы уверены, что надо обязательно увольняться?

— Да, Андрей Владимирович, я так давно хотела увидеть Южную Америку.

— Так уходите в отпуск.

— Нет в две недели не уложусь, а отдыхать в долг не люблю. Не знаю, когда вернусь, у меня билет с открытой датой. Я собираюсь в Перу, посмотреть Мачу-Пикчу, пожить на озере Титикака, потом в Эквадор, и в Бразилию. Это моя мечта. Мне и так в Издательстве уже один раз обломали поездку. Ну, пожалуйста.

Шеф смотрел на меня умоляющую, даже на него иногда действуют печальные глазки и бровки домиком. Нечестно, конечно, но что поделаешь, не отпустит же без скандала и выяснения отношений. И как ему объяснить, что не могу я с ним работать? Что и так задержалась в его приемной надолго? А вспоминать ссоры мне не хотелось.

— В Бразилию не надо, что Вам на нищету смотреть, лучше в Уругвай, это их местная Ривьера. Теперь и я туда хочу. Хорошо, Николь, раз вы так просите, то так и быть уволю Вас в подарок на день рождения.

Ковин с обреченным вздохом пододвинул к себе пачку приказов, он давно привык, что мой уход сопровождается кучей бумаг, и никогда их не читал. А мне почему-то захотелось, чтоб в этот раз он заупрямился и холодно сказал, что сначала он их посмотрит, а уж потом подпишет, как он говорил другим, и никогда мне. Но он подписал все документы.

— Знаете, Ерец, я давно там не был, нужно будет посмотреть, что интересного проводится и мне запланировать несколько поездок на следующий год.

— Хорошо.

Я забрала документы. Софья внимательно их изучила, пытаясь найти ошибки или пропущенную подпись.

— Ты уверена?

— Да.

— И Ковин отпустил?

— Отпустил.

— Ники, подумай, у тебя есть месяц. Не верю, что ты уйдешь совсем. Столько раз уже уходила.

— Может, и передумаю, я дамочка взбалмошная.

Привычно улыбаясь, покинула управление персоналом. Не передумаю, решение принято, а когда оно правильное, сразу становится легче. Что-то новое ждет меня впереди. А пока мне пора к старым друзьям.

Ладочка привычно суетилась, накрывая на стол. Вареники с творогом, как же я соскучилась по ее стряпне. Челе мирно дремал на пианино, хвост его раскачивался в такт старинным напольным часам.

—

Что случилось девочка?

— Я скоро опять уволюсь.

— Давно пора.

— Почему?

— Нервная работа, шеф твой вроде и неплохой мальчик. Но что это за жизнь — работа, работа, работа, а сколько он раз тебя уже увольнял. Тебе надо найти спокойную работу и заняться своей личной жизнью.

— Обязательно займусь. И работу найду спокойную. И вообще стану директором, и будут за меня другие работать.

— Ой, девочка, станешь директором, никакой жизни не будет. Яркий пример Андрей.

— Я - не он.

— Ты намного хуже.

— Лада, давно мы с вами никуда не ходили. Хочется чего-то необычного. Я записала нас на экскурсию по Дому Пашкова, а потом мы пойдем гулять по Москве, медленно, чтоб вы не устали.

— Я устану еще в Доме Пашкова, но если что, поползу.

— Челе, не хочешь ко мне вернуться?

Котяра даже ухом не повел.

— Предатель. Мне пора. Завтра опять забегу на пять минут.

— Забегай.

Квартира встретила привычной пустотой и тишиной, толстые стены берегли от соседского шума. Послезавтра надо съездить к маме, а то с этой двухнедельной командировкой и не успею ее увидеть. Иваныч как всегда рвался на Волгу и грозился пробыть там до сентября. А еще надо начинать присматривать работу. Не знала я тогда, что работа уже давно присматривает за мной.

Экскурсия была немного скучной, но сам дом великолепен. Прогулка до Арбата заняла много времени, Лада все же не первой молодости дама, приходилось подстраиваться под нее. Не удалось найти вход в кондитерскую, а может ее вообще закрыли, и банк занял все пространство. А когда-то в далеком детстве мама специально приезжала сюда, отстаивала огромную очередь, чтоб купить торт на мой день рождения. Особенно запомнился с тремя розовыми зефирными хрюшками, это сейчас каких только тортов нет, а тогда он казался волшебным. А какое было вкусное птичье молоко в моем счастливом детстве. Немного напоминало тортик из детства творение казанских кондитеров, но там тоже было существенно больше бисквита. А вот Киевский торт я перестала есть после того, как на пару с Миркой слопали его на двоих, переели на всю жизнь, она тоже не очень любит безе. А печенье картошка какое было. А рогалики из булочной, эх, все убил полиэтилен. В общем пошли мы есть в ближайшее кафе, я заказала себе на десерт венские вафли с кленовым сиропом, Ладочка решила не портить фигуру.

— Сфотографируй меня здесь.

— У стены Цоя?

— Да. Подругам по мылу отправлю.

Так, похоже программа «Компьютер для пенсионеров» дает плоды.

— А с Окуджавой не будете фотографироваться?

— Зачем. У меня есть фотки с ним живым, зачем мне бронзовый. Да и не нравится мне этот памятник.

Мне, если честно, тоже. Вечер плавно перетекал в ночь. Я проводила Ладу до квартиры и пошла к себе. Опять тишина. Когда я к ней уже привыкну?

— Не хочу, — ныла будильнику, который настойчиво будил меня для рабочих подвигов. Давно с таким трудом не просыпалась на работу, вроде за пять часом сна могла бы и выспаться.