Мои двенадцать увольнений

Комаров Артем А.

«Нет, ну он точно решил меня приобщить к большому спорту».

Мы сидели, смотрели, как вспотевшие игроки пуляют мяч.

— Что мы тут делаем?

— Приобщаемся.

— К чему? Это что хоть? Крикет или крокет?

— Крикет, крокет с молотками и воротцами.

— Недоделанный бейсбол, недобитый гольф.

— Хорошо, что вас вон та группа болельщиков не понимает.

Действительно хорошо, товарищи фанатично болели за игроков.

Шеф посмотрел на часы, недовольно поморщился. «Так, значит, притащил ты меня сюда не из-за спорта». Ковин стремительно

поднялся и пошел в сторону здания клуба, я за ним, а что мне еще оставалось.

Ой, как же я люблю такие залы, со старой деревянной мебелью, классика вокруг, такое спокойствие и уверенность во всем. А главное шикарное меню. Правда, когда к нам подсел человек, которого так ждал Андрео, у меня чуть аппетит не пропал. Тибор, я много о нем из газет знала, но живьем увидела впервые. Мужчины недолго поговорили, основной смысл встречи я уловила. Что ж не будем мы работать в Хабаровске, это зона интересов Тибора.

— Ты же все поняла?

— Ага, прилетим, пойду, кому надо информацию сообщу, жалко, конечно, интересный проект бы получился.

— Будут другие. У нас еще три часа до следующей серии докладов. Может, сыграем?

— Я пас.

— Трусиха.

Мне кажется, что я одна производила шума больше, чем все остальные болельщики — кричала, свистела, громко комментировала и удивлялась, почему меня еще не вывели с поля.

— Мазила, — возмущено орала я шефу, — Как можно было не попасть по мячу!

— Давай, беги, быстрей!

Кажется, я даже начала понимать правила этой игры. Команды пожимали друг другу руки, болельщики ликовали.

— Мы же выиграли?

— Вообще-то мы проиграли с разгромным счетом.

— Как это? Вы же отбивали и носились туда-сюда по площадке.

— Мало носился, там уже был счет не в мою пользу.

— Жаль. Знала бы, сидела на лавке ровно и криками бы никого не смущала.

— А мне твои крики очень даже понравились, особенно «криворукий гамадрил».

Ну да, кричала и такое, когда мазал, а на хоккее я кричала и похлеще. Гостиница встретила уютом и прохладной ванной. «Куплю себе дом, и тоже сделаю там окно в ванной, чтоб сад был виден. А зимой облезлые ветки, — тут же вмешался почти здравый смысл, — Ставни красивые резные, вот и выход».

Сегодня все дамы решили быть до предела элегантными — шикарные платья, укладки, макияж, драгоценности. Я резко контрастировала с ними — распушенные волосы волнами, минимальный макияж, губы только ярче подкрасила, широкие серые брюки и белая блузка с воротом стоечкой, серые туфли и темно-серый клатч. Может, выступающие так преобразили дам — сегодня в меню все сплошь молодые интересные миллионщики, мой в том числе, а главное половина холосты. И как бы ты не была самодостаточна и сильна все равно хочется чтоб рядом было мужское плечо.

— Игорь Львович, теперь вы за мной следите?

— Андрей попросил присмотреть, чтоб в неприятности не влезла.

— В какие неприятности я могу тут влезть?

— А вдруг в торт упадешь.

— Здесь нет торта.

— Найдешь. И вообще, пошли за столик садиться, а то скоро наш

выступать будет, прослушаем.

Темнота меня скрывала, я могла в открытую повосхищаться шефом, хорош же, умен-то как. Даже жаль бросать такое сокровище. Когда он выступает, просто завораживает, умеет держать других в напряжении и водить аудиторию на поводке, не тем он занимается, ему бы в политику, на трибуну, на броневик. И, как и в Плехановке, вокруг постанывали дамы. После выступления, на приеме пришлось отгонять от него и надоевших коллег, и слишком прилипчивых дамочек. Но женщины все же настырней мужчин, и пытались прорваться, рассчитывая на свой международный опыт, но как говорилось в одном древнем анекдоте «у меня двадцать пять лет стажа, у меня фиг проскочишь». Теперь я охраняла тело шефа, Андрео не возражал, и прижимал меня к себе все сильней.

— Еще немного усилий, и Вы меня в себя впечатаете.

— Прости, милая, но мне нужна твоя защита.

— Милая? Вы перепутали талию, дорогой.

— О, нет, дорогая, моя рука там, где надо. Завтра у нас день отдыха.

Почти привычное поглаживание успокаивало и возбуждало одновременно, ощущение защищенности, обманчивое, желанное, невозможное. Позволила себе немного побыть в том мире, где остальных нк существует, есть только он и она.

— Ники?

Сожаление, странное, что иногда выползало и убеждало, что все могло быть по-другому, если бы не работа.

— Экскурсии, завтра экскурсии, — улыбнулась, немного отстранилась, пытаясь вернуться в границы допустимого.

— Это у остальных. А у нас отдых, Ники.

— А я хотела Остров посмотреть.

— Увидишь еще.

— Только с утра встречи, — сама же их и организовала.

— Да, а потом отдых.

— О, это же Андриес. Пойду с ним поговорю.

У Ковина руку что ль свело, еле выбралась из его объятий.

А, какое счастье хоть кто-то из знакомых нарисовался, Андриес Буш со своим милым прибалтийским акцентом, как же мне нравилось его слушать. Красавиц мужчина, с кривоватой ухмылкой и смеющимися глазами.

— Послезавтра ты с таким же восхищением будешь слушать меня?

— Конечно, дорогой, только тебя и буду слушать, — промурлыкала я. А Андрео тут как тут, вот все ему подслушать надо.

— Андрей, не возражаешь, если я украду Николь на танец.

— Здесь не танцуют.

— Ой, шеф, музыка же играет. Он не возражает, Андриес, пошли.

Ой, хорош мужчинка. Красив, умен, обходителен. Но почему-то мое тело молчало, да и счетчик даже не щелкнул. Несправедливо.

— Тебе еще не надоело на этом вечере.

— Надоело, но это моя работа.

— Опять пыталась сбежать?

— С чего ты взял?

— Андрей усиленно охраняет.

— Ты же знаешь, захочу сбежать, сбегу.

— Да. Это я точно знаю, ты тогда ловко сбежала, даже никто не успел среагировать.

Да, из загородного клуба я тогда сбежала быстро, как только поняла, что они тут надолго застряли и «радость» устройства друзей шефа по номерам достанется мне, так и слиняла через черный выход. Потом выслушать много чего пришлось.