Мои грани
Шрифт:
Я складываю руки на груди и встаю на входе в мастерскую.
– Зачем мы здесь?
Джеймс молча проходит к шкафчику и достает из него фотографии, кладет их на стол. Джулиана, опираясь о стол, внимательно следит за его действиями.
– Это наша мастерская, – говорит Джеймс и поворачивается ко мне. – Здесь мы работали над копиями. Это, так сказать, наш офис.
– Бейн знает об этом месте? – говорю я и замечаю, как в ответ на мой вопрос Джулиана кивает головой.
– Да, – коротко отвечает Джеймс, и проводит рукой по волосам, явно нервничая от возникшего неприятного разговора
– И ты хочешь,
Стараюсь заглянуть глубже в смысл моего нахождения здесь, пытаюсь поймать взгляд Джеймса. Мужчина кажется мне в эту минуту донельзя измотанным и неимоверно уставшим.
– Как я буду работать, зная, что он может прийти в любой момент? Из-за этого твой гениальный план может моментально провалиться.
– Об этом я позаботился, не переживай, – Джеймс старается говорить спокойно, но недовольные нотки в его голосе все же прослеживаются. – Джесс, посмотри, пожалуйста, на фотографии.
Я поджимаю губы от неопределенного ответа Джеймса и медленными шагами подхожу к столу. Джулиана щелкает языком и отходит от стола.
– Она не сможет, – самоуверенно говорит девушка и встает с другой стороны стола.
– Джулия, помолчи, – строгим голосом шипит Джеймс и встает рядом со мной.
Я чувствую любимый запах и в душе немного успокаиваюсь, но как только опускаю глаза на стол, призрачное спокойствие моментально растворяется внутри.
– Пикассо?
Я нервно усмехаюсь и озадаченно смотрю на Джеймса. На его лице непонимание, а мне становится внезапно смешно от его наивности. Джулиана медленно качает головой и самодовольно улыбается.
– Ты действительно думаешь, что я смогу скопировать Пабло Пикассо? – переспрашиваю я.
Джеймс пожимает плечами, не зная, что ответить и сдвигает брови, глядя на меня.
– Выбора у нас нет.
– Я не работаю в его технике, – обескуражено отвечаю я. – Сколько у нас времени?
– Не могу сказать, – выдыхает Джеймс и потирает двумя пальцами переносицу, – Неделя, максимум полторы.
– Полторы недели? – Я не верю своим ушам. – За это время нужно скопировать Пикассо и… кто второй художник? – Я кидаю взгляд на вторую фотографию.
– Висенте Редондо, – отвечает Джеймс.
– Не слышала о таком, – говорю я, и внутри постепенно нарастает знакомая по старым временам паника по поводу времени.
– Это пастель, – поясняет он.
– Да наплевать! – взрываюсь я. – За полторы недели скопировать Пикассо и этого Редондо я не смогу! Ты сумасшедший! Чем ты только думал, когда просил меня?
– Я же говорила тебе, Джеймс, – встревает Джулиана, – Она не сможет. Навыка маловато для копии, тем более она рука Моне, а не Пикассо. Только время потеряем. Вы как хотите, а я в бар. – Она машет на нас рукой и выходит из комнаты.
Слышу, как она открывает бутылку в соседней комнате, звенят стеклянные стаканы, льется алкоголь. Удобно, когда бар совсем недалеко.
– Джесс, послушай меня… – Джеймс выпрямляется и берет меня за плечи, заглядывает в мои охваченные паникой глаза и чуть заметно улыбается. – Тогда ты говорила то же самое, но у тебя все получилось.
– Да, но на кону стояла жизнь моей сестры! – возмущаюсь я.
– А теперь на кону стоим мы, –
Он проводит по моей щеке большим пальцем, оставляя прохладный след спокойствия на коже. Проводит по губам, спускается вниз, пальцем скользит по ключице… Я чувствую его робкую ласку и начинаю таять от прикосновений.
– Улетим куда-нибудь подальше. Начнем новую жизнь. С чистого листа. Вдвоем, – шепчет он.
– Звучит заманчиво, – в ответ шепчу я и расплываюсь в улыбке от его слов.
Паника оседает тонким слоем непринятой реальности на дне сознания. Тяжелый груз страха медленно тянет вниз теплые представления о светлом будущем с Джеймсом. Я борюсь с нарождающейся неуверенностью в себе, и, внезапно набравшись смелости, опускаю взгляд на фотографии.
Работу Пикассо я знала. Его «Авиньонские девицы» написаны в направлении кубизма. Ломаные линии, по задумке художника изображающие пятерых обнаженных девушек, создавали геометрическую игру. Четкие контуры на границе света и тени, дают ощущение некоего фантастического мира. Реализма здесь нет. Вся изюминка заключается именно в этом – убрать плавные линии, переходя в нереалистичные формы. Именно с этой картины Пикассо зародилось направление абстракционизма – кубизм.
Вторая работа незнакомого мне художника Висенте Редондо была выполнена в технике сухой пастели. Обнаженная девушка стоит за вуалью, загадочно смотрит в окно. Складки от прозрачной ткани кое-где создают тень, немного прикрывая грудь и самую пикантность – лоно молодой девушки. Она держит в руках белую ночную сорочку, касающуюся пола. Создается ощущение, что девушка только проснулась и глядит в окно вслед любимому мужчине. Погода солнечная, комната освещена мягким светом. В отличие от геометрических «девиц» Пикассо эта работа выполнена в теплых тонах.
– Художники оба из Испании, – Джеймс отрывает меня от изучения предстоящей работы. – Думаю, про Пикассо ты наслышана.
Я поджимаю губы и закатываю глаза, смотрю на него, недовольная издевкой, прозвучавшей в его голосе. Он усмехается в ответ.
– Работы Моне и Кандинского ты не узнала, думал, на этот раз будет то же самое.
– Очень смешно, – я пытаюсь скрыть улыбку, глядя в хитрые темные глаза.
Джеймс усмехается на мой язвительный ответ и притягивает меня к себе. Я нежусь в его медвежьих объятьях и крепко прижимаюсь щекой к его груди. Закрываю глаза, слушаю его сердцебиение, и на миг все останавливается.
Да. Будет сложно, но когда было легко? Любимый человек рядом, готов тебя в любой момент поддержать, просто обняв, и что может быть сильнее этого? Полторы недели слишком мало для работы такой сложности, но для нас, для нашего будущего, я сделаю это.
Сделаю лишь потому, что не одна на этот раз. И теперь жизнь родного мне человека не стоит на кону.
Джеймс осторожно гладит мои волосы, и я немного теряю счет времени. Не было никого. Ни Бейна с его манией величия, ни стервозной Джулианы, ни перепуганной Софии, даже прекрасный город Венеция исчез. Остались только я, он и наш мир.