Мои грехи, моя расплата
Шрифт:
Окрыленный успехом, Ефим всерьез подумывал о том, чтобы создать целую сеть быстрого питания. Чтобы на каждом рынке – свое кафе-быстро… Можно ставить точки в других оживленных местах, возле станций метро например. И людям хорошо, и он не в убытке. А там, где людям хорошо, там должны быть льготы от правительства Москвы. Можно выйти на столичное начальство с предложением раскинуть по городу сеть столовых экономкласса. Если повезет, он получит и доступ к зданиям под свое предприятие, а возможно, еще и послабление в налоговом бремени. Ну а если удача полностью повернется к нему лицом, он получит еще и дополнительное финансирование от московского правительства.
А
– Ефим Аркадьевич! – в кабинет вошла девушка с косой и в сарафане.
Русский фольклор был фирменным стилем его предприятия, а красавица Вика работала у него на раздаче. Сарафан – чистой воды бутафория, а коса настоящая, светло-русая, до пояса.
В руках Вика держала поднос.
– Опять про обед забыли, а ведь время уже…
– Да, наверное…
Ефим глянул на часы – половина четвертого. Все дела, дела, а о себе и подумать некогда.
Плывущей походкой танцовщицы из русского хоровода Вика обогнула стол, быстрыми плавными движениями поставила на стол первое, второе и компот с ореховым колечком.
– А то я жду, когда вы с проверкой придете, а вас все нет да нет, ну, думаю, заработались…
Она была южанкой, о чем свидетельствовали смугловатая кожа и мягкое гортанное «гэ». Но в этом он видел не порок, а достоинство. И сама Вика ему нравилась – красивая, фигуристая и ароматная, как свежевыпеченный хлеб…
– Заработался…
Вика села за приставной стол, оперлась щекой о подставленную ладонь, мечтательно посмотрела на Ефима.
– Спасибо, можешь идти, – сказал он.
– А можно я немного посижу?
– Я ем, а ты просто сидишь, мне как-то неловко.
– Так я и себе принесу…
Вика обернулась в два счета, но принесла себе только второе.
– Я бы и от третьего не отказалась, – сказала она, взглядом показав на бар.
Первое и пока единственное кафе было для Ефима и офисом. Здесь у него был свой обставленный с комфортом кабинет, но без приемной. А секретарша у него, похоже, уже появилась…
– А как же работа? – удивленно посмотрел на нее Ефим.
– Так очереди уже нет – девочки справятся и без меня. Но это если вы разрешите…
Ей было уже двадцать пять лет, в то время как Ефиму только-только должно было исполниться двадцать четыре. Но она обращалась к нему на «вы». Приятно было осознавать себя начальником. И еще приятней было принимать знаки внимания с ее стороны.
– Я до шести не пью, – покачал он головой.
– А я до семи, – улыбнулась Вика. – До семи утра…
– Я имел в виду вечер.
– Не надо иметь вечер, надо иметь женщин, – шаловливо улыбнулась она.
Это был явный перебор, но поведение Вики не смутило Ефима. Но ему не понравились ее слова.
– Ты так говоришь, как будто у меня этого нет.
– А как будто есть!
Вика поднялась со своего места, сама подошла к бару, достала оттуда початую бутылку «Наполеона», коробку шоколадных конфет, две рюмки, наполнила их.
– У меня есть жена.
– Жена есть, а страсти нет…
– Много ты понимаешь…
– Не много, а кое-что… И знаю, когда жена досыта кормит мужа, а когда на голодном пайке держат… Может, потому и решила вас подкормить, потому что жалко стало…
– За обед спасибо.
– А я не про обед.
– И жалеть меня не надо.
– Надо… Баба должна жалеть мужика, тогда она настоящая баба. А мужик должен ласку принимать.
Вика так посмотрела на него, что Ефима бросило в жар. Полтора года он жил с Даной, но так и не дождался от нее той самой ласки, о которой так грубо, но жгуче говорила Вика. Иногда она подпускала его к себе, но такой секс больше напоминал отправление естественных надобностей в экстремальных условиях, нежели настоящую страсть. Дана держала его за друга, ценила его, была ему благодарна за все, что он для нее делал. Но секс она воспринимала как некую грязную обязанность. И вела себя при этом так, как мог бы вести себя мужик, которому по воле обстоятельств нужно было переспать со своим другом… Успокаивало Ефима только то, что не видела она мужчин и в других представителях сильного пола. Она и не думала смотреть на сторону, не говоря уже о том, чтобы загулять… Этого утешения было бы мало, если бы он не любил Дану. А поскольку он не мог без нее жить, то ему приходилось терпеть ее недостатки так же, как она терпела его самого…
– Не подгоняй мужиков под один трафарет, – покачал головой Ефим.
– А чего их подгонять, если они все под этот трафарет мазаны?..
Вика подала ему полную рюмку. Не должен был Ефим пить с ней, но рука сама потянулась за коньяком.
– Как-то неудобно это: вы за одним столом, я за другим…
Вика поднялась и сначала закрыла дверь на защелку, а затем с бутылкой коньяка села на стол поближе к Ефиму.
– На брудершафт пить не будем, – сказала она, снова подняв полную рюмку. – На брудершафт – это пошло… Настоящая страсть не любит фальши…
– И много ты знаешь про настоящую страсть? – выпив, спросил Ефим.
– Уж побольше, чем ваша жена… А посмотрите, сколько во мне этой самой страсти!
Она взяла его за руку, приложила ее к своей груди. Ефим хотел воспротивиться, но не смог. Слишком долго у него не было настоящей женщины…
– А сердце как бьется!
– Это от коньяка, – усмехнулся он. – Спиртное вызывает тахикардию…
– Не знаю, что там вызывает спиртное, а я вызываю настоящего мужчину… Я вызываю вас…
– Куда, на дуэль?
– Я бы сказала, на дуэт…
Она убрала его руку со своей груди, но только для того, чтобы снова наполнить рюмки.
– Выпьем разом, – сказала Вика. – И закусим друг другом…
Они выпили, она бросила в рот конфетку, раскусила – одну половинку съела сама, другую губами передала Ефиму. И он легко попался на эту приманку – даже не дернулся, когда девушка впилась в него губами. И ничего не сказал, когда ее пальцы поползли к его «молнии»…
Домой он пришел поздно. Но даже если бы он вернулся в разгар рабочего дня, все равно бы застал Дану. Она получила свидетельство об окончании курсов, даже пыталась делать карьеру фотомодели. Устроилась в агентство, скоро получила предложение на рекламу нижнего белья, но проспала одну фотосъемку, опоздала на другую, и на ней быстро поставили крест. О чем, кстати сказать, она ничуть не жалела. Рано вставать, в поте лица крутиться перед фотокамерой – это, как оказалось, была чуждая ей стихия. Дане больше нравилось сидеть дома, заниматься аэробикой перед телевизором, ухаживать за собой в домашних условиях – спокойно, медленно, в свое удовольствие. И о своем гардеробе она заботилась, особенно любила его обновлять. Не отказывалась она и от вечерних прогулок по городу в обществе Ефима, где она могла блеснуть перед публикой своей красотой и стилем. Ей нравилось, когда мужчины смотрели на нее с восхищением, но на сторону ее не тянуло. Она была довольна своей жизнью и другой, судя по всему, не хотела.