Мои красные туфли
Шрифт:
Эван с подозрением оглядывался по сторонам и крепко сжимал руку Карли. Толпа становилась все гуще и беспокойнее; люди задевали друг друга и случайно, и со злым умыслом. Сплошь и рядом орудовали карманники, вызывающе вели себя проститутки. Эван крепко обнял спутницу и прижал к себе; лицо его выражало открытый вызов каждому, кто осмелился посмотреть слишком внимательно или задержать взгляд на секунду дольше, чем следовало. Он следил за Карли с таким старанием, словно она была бриллиантом в витрине магазина Тиффани. Жест означал одновременно и защиту, и обладание. Сам объект
В конце концов парочка осела в небольшом ресторанчике, предлагавшем дары моря. Карли медленно пила коктейль, а Эван разглядывал ее с нескрываемым, откровенным желанием. Комната освещалась неярко, интимно – над каждым столиком висела лампа из узорного кованого железа. Вдоль стен стояли красные виниловые кабинки с двумя диванчиками и столом между ними. С деревянных решеток под потолком свисали пурпурные кисти пластикового винограда. Одну из стен целиком занимала грубо намалеванная копия картины Боттичелли «Рождение Венеры».
– Почему ты все время на меня смотришь? – не выдержала Карли. Она сидела, крутя в пальцах крошечный бумажный зонтик от коктейля.
– А ты сама как думаешь? – Эван снова заговорил своим фирменным «гипнотизерским» голосом.
– Не заигрывай со мной, – отрезала Карли, нервно ерзая на диванчике. Хорошо зная силу воздействия его сексуальности, она пыталась избежать очередной неловкой ситуации.
– А собственно, почему бы и нет? – Эван придвинулся ближе. Теперь двое сидели совсем рядом, так, что и ноги, и бедра их соприкасались. Карли слегка отодвинулась. Эван едва слышно, словно про себя, рассмеялся, но остался на месте.
Официант торжественно водрузил на стол обед – энчилады с омарами для двоих. Эван попытался было заказать каждому еще по одному коктейлю, но Карли отказалась. Она и так уже чувствовала себя слишком взволнованной и возбужденной и боялась окончательно утратить самоконтроль. Возможно, все дело было в алкоголе. А может быть, совсем по Павлову, уже выработался рефлекс на множество проведенных в коктейльном царстве распутных вечеров и ночей: стоит только пересечь границу, как в голове сам собой возникает туман.
– И перестань, пожалуйста, отвечать на все мои вопросы вопросами, – раздраженно потребовала Карли.
Эван взял принесенный официантом коктейль и поднял стакан, словно провозглашая тост.
– Хочу тебя, – заявил он и сделал глоток.
Карли быстро допила все, что у нее оставалось. Может быть, все-таки стоило заказать еще…
Обед прошел в тяжелом, напряженном молчании, прерываемом лишь вопросами официанта.
Нежный, мягкий карамельный вкус теплого заварного крема порадовал Карли именно в тот момент, как рука Эвана оказалась у нее под юбкой. От неожиданности девушка пискнула и вытаращила глаза. Если бы в этот момент кто-нибудь за ней наблюдал, то непременно решил бы, что молодая особа пришла в бурный восторг от десерта. Карли проглотила крем и открыла рот, чтобы заявить решительный протест. Эван же воспринял движение как персональное приглашение к поцелую и не стал отказывать себе в удовольствии, попутно окунув в море блаженства и свою спутницу.
– Будешь доедать? – поинтересовался Эван.
«Нет, милый, – подумала Карли, возвращаясь на землю, – вопрос в том, будешь ли ты заканчивать то, что начал?» Она жестом отказалась от десерта.
Эван взял ложку левой рукой и принялся с видимым удовольствием есть крем. Правая рука оставалась на своем месте, уютно устроившись между колен Карли и даже чуть выше. Любому из свидетелей поза наверняка показалась бы впечатляющей. Как известно, умение в одинаковой степени владеть двумя руками очень полезно. Покончив с десертом, Эван тщательно облизал ложку. Это тоже подействовало на Карли возбуждающе.
– Почему ты все время на меня смотришь? – сексуально улыбаясь, повторил недавний вопрос Эван.
– А ты как думаешь?
Официант принес счет, тактично положил его на стол между обедающими и тут же испарился. К чеку одновременно потянулись две руки.
– Я заплачу.
– Я заплачу.
– Мое. – Карли придвинула маленький поднос к себе. Правая рука Эвана скользнула вниз, к коленям. Девушка вопросительно подняла брови.
– Мое. – Эван левой рукой потянул поднос к себе; правая рука вернулась на прежнее место.
Карли редко следовала советам матери, однако на этот раз пришлось согласиться, что спорить из-за чека – дурной тон. Это так неизысканно.
– Твое. – Она подвинула поднос в сторону настойчивого мужчины и при этом внимательно следила за движением его руки – до тех пор, пока та не обрела единственно достойного положения.
– Как приятно, что ты способна верно оценить обстановку. – Лицо Эвана оставалось бесстрастным, в то время как рука его делала свое дело.
Карли с восхищением наблюдала, как Эван ловко, без малейшего затруднения подписал чек левой рукой, даже не вспотев. О ней самой сказать этого было нельзя. Она уже взмокла. Вспотела по-настоящему.
Из ресторана парочка вышла шагом, но, едва дойдя до стоянки, оба бегом бросились к машине.
Карли внезапно остановилась и схватила спутника за рукав.
– Мы же не сами парковались.
– Черт! Иди к машине. – Эван побежал обратно, туда, ?где стоял, с интересом наблюдая за происходящим, служащий стоянки. Сунув ему в руку щедрые чаевые, Эван схватил ключи и тем же способом, на высокой скорости, вернулся обратно. Через минуту «тойота» неслась по авенида, словно водитель готовился к международному ралли.
Радетели за безопасность движения неустанно призывают держать руль двумя руками – так, как будто стрелки часов показывают без десяти два. Карли же считала, что вполне достаточно просто «без десяти». Если сжимать покрепче, то можно вести машину и так. Эван уловил выражение лица спутницы, ловко отправил правую руку туда, где она проводила время обеда, и улыбнулся так, как могут улыбаться только мужчины, да и то лишь в определенные моменты жизни. Машина прыгала по ухабам разбитой мостовой, и анекдот насчет монашек почти реализовался.