Мои миры, твое отчаяние. Танец 1
Шрифт:
Ремус вздрогнул.
— Так же говорил Тот–кого–нельзя-называть!
Гарри поставил пустую чашку на блюдечко и направился к двери. Уже у порога он оглянулся на Люпина и произнес:
— То, что Том Реддл был темным и ужасным волшебником, сомнений нет, но это не значит, что он не мог говорить действительно проницательных вещей. Волдеморт просто выбрал не тот путь реформирования. Вот и все. Я передам Блеку коробочку. До свидания и спасибо за чай.
Мальчик быстро поднялся наверх, но зашел в музыкальную комнату. За фортепьяно
— Пожалуйста, сыграй для меня что–нибудь.
Беливук внимательно посмотрела на него, а потом кивнула. Девушка положила руки на клавиши и зал наполнила тихая и спокойная музыка с легким оттенком грусти. Гарри закрыл глаза и начал вслушиваться.
В голову пришло воспоминание о том, как мальчик разговаривал со Смертью. Проводник говорил ему, вся жизнь состоит из возможностей вовремя реализованных и упущенных. А так же о том, что всегда есть больше вариантов, чем кажется в начале.
Поттер даже не заметил, когда музыка остановилась. Гарри открыл глаза и увидел Мирославу, сидящую рядом и внимательно изучающую его.
— У тебя что–то случилось?
Гарри кивнул.
— Но, кажется, я нашел решение.
Они вместе вышли из комнаты, и всю дорогу до спален каждый молчал о своем.
* * *
Все оставшиеся дни превратились в хаотичное марево из беспокойного мельтешения всех преподавателей и студентов.
Когда же все необходимое было погружено на «Летучий голландец», и корабль отплыл к городу Шабашу, студенты облегченно вздохнули. Не так сильно пугало выступление, как угроза что–нибудь или кого–нибудь забыть, или не успеть вовремя подготовиться.
После того как студенты прибыли в порт, их тут же рассадили в кареты по восемь человек в каждую и отправили к Концертному залу. Дориан всю дорогу бубнил свои слова, а Гарри находился в состоянии легкой прострации. Их выступление стояло последним и это нагнетало атмосферу еще большой нервозности.
Весь зал был заполнен. Среди присутствующих, Гарри заметил Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа. Они сидели рядом с директором в первых рядах. Видимо Снейпа заставила сюда прибыть именно статья, а не желание увидеть мальчика, но и это было лучше, чем ничего. Люпин тоже сидел в зале, он занял место на третьем ряду, подальше от Каркарова и его компании.
Первыми выступали мечники с седьмого курса. Их уровень был на высоте, и Гарри самому захотелось научиться управляться с оружием с таким же мастерством. Он с грустью вспомнил о своем деревянном мече и о том, как после него болели руки.
Следом потянулась вереница номеров о возможностях трансфигурации, зельеварения и чар. Пятикурсники продемонстрировали особенности речи людей из разных стран и каким образом можно избежать недопонимания из–за разницы в языках. Наконец–то настала их очередь выходить на сцену. Свет в зале потух, а
Сцена представляла собой темную комнату, в которой находились двое: человек в балахоне, с накинутым на голову капюшоном, и человек с белым овалом на месте лица. Последний что–то усиленно пытался найти в большой куче масок, лежащих на полу.
— Что ты ищешь? — спросил человек в балахоне.
— Свое лицо! Я потерял его!
Человек с белым овалом вместо лица продолжал разгребать кучу из масок.
— Слушай! Может, ты помнишь, как выглядит мое настоящее лицо? Я так часто менял маски, что забыл как выгляжу действительно… Ты можешь что–нибудь рассказать обо мне настоящем?
Человек в балахоне только покачал головой.
— Нет, я даже не узнаю тебя. А как ты стал таким?
Человек с белым овалом задумался.
— Я просто жил… Но каждый хотел вылепить из меня то, что ожидал. И я соответствовал. Но понимаешь… Они были такими разными… И их ожидания тоже отличались друг от друга. Мне приходилось менять маски постоянно, чтобы всем угодить.
— Ты сожалеешь об этом?
— Да… Я же потерял себя! Это самое страшное, что может произойти! Когда ты вдруг останавливаешься и осознаешь, что ты ничто… Тебя не существует! Есть только гипсовая маска и все!
— К чему ты пришел сейчас?
— К тому, что я никому ничего не должен и не обязан. К тому, что совершая любой поступок, я должен руководствоваться своим разумом и не оглядываться на то, что скажут окружающие.
— Ты думаешь, что сможешь уйти от социума окончательно?
— Конечно же, нет! Это невозможно! Но я не хочу быть серой массой. Я хочу провозгласить себя личностью и индивидуальностью! Я хочу жить свободно в мире ограниченном определенными нормами морали! Но больше не желаю быть ничтожеством!
— Почему ты не помнишь своего лица?
— Оно стерлось из памяти мишурой из перемен и чередованием ролей! — ответил человек с белым овалом.
— Ты считаешь, что найдя свое лицо, ты больше никогда не будешь играть?
— Нет, буду. Но играть стану лишь при необходимости и, не переступая через себя и свое собственное мировоззрение.
— Что ты хочешь?
— Быть собой.
— Чем ты готов пожертвовать ради этого?
— Мнением некоторых людей о себе.
— Почему ты готов на это?
— Потому что абсолютно все люди не могут быть авторитетами!
— Как давно ты стал понимать это?
— Каждый раз, когда я играл определенную роль, в моей душе зарождались зерна сомнения, но свои всходы они дали только сейчас.
— Больно ли постигать новые истины?
— Это тяжело… Очень… Внутри ломается все, что было до этого, но оно меняет меня к лучшему. Я счастлив!
— Пожалуйста, возьми в руки зеркало.
Человек с белым овалом принял зеркало и с удивлением увидел отражение собственного лица.