Мои палачи (СИ
Шрифт:
— Харэ! — оглушает рык, покалеченный, злой голос. Мужчину от меня отталкивают, за плечи меня выдёргивает первый кот, — отпусти ее. Всё. Тихо. Иди ко мне, Юль.
Я шевелиться не в силах, глиной в их руках гнусь, ощущаю, что меня поднимают над полом, и вяло, как-то лениво прикидываю, что он меня забирает и это нечестно по отношению к другому, он только начал.
Второй кот тоже заметил несправедливость, подтягивает меня к себе:
— Я ещё хочу.
Меня держат за лодыжки, за плечи, и разговаривают так, будто меня с
— Ей хватит.
— Ей не хватит.
— Мы спорить будем?
— А ты опять все за всех решаешь?
— Да.
— Нихера.
— Я сказал: всё.
— Нет.
— Отвали.
— Сам отвали.
— Ты долб*ёб.
— Пошел нах*й.
Они замолкают.
Тяжелые выдохи наполняют спертый, пропахший сексом воздух, запуталась, кто из них где находится, но это уже неважно, у меня уже вообще всё вокруг кружится, и они, и рояль, и я сама, кажется, верчусь юлой, я стою на полу или ещё в воздухе, не разобрать, а ещё, наверное, смешно, что они так рвались на второй раз потому, что хотели оргазм, но закончила лишь я, и аж два раза, а они ругаются, а, может, это и не смешно вовсе, я и не смеюсь, сознание меня покидает, я отключаюсь.
Глава 29
Перед глазами белый потолок, розовые стены, в руку воткнута капельница.
Боже мой.
Что за кошмар.
Проморгавшись, пытаюсь встать, на мое шевеление поворачивается девушка в зелёной врачебной пижамке, она отбрасывает на стол пульт от телевизора и торопится ко мне:
— Проснулись? Отлично. Скоро приедет врач, вы пока полежите.
— Это больница? — недоверчиво уточняю, хотя и так вижу, что не ресторан. Светлая одноместная палата с телевизором, столом, кожаным диваном и полкой с книгами.
В висках стучит, тянусь, девушка в воздухе перехватывает мою руку. Качает головой:
— Осторожнее. Вы же видите. Игла выскочит.
В висках стучит настойчивее, будто в череп долбит клювом дятел. Последнее, что помню — свадьба, малый зал, рояль и…И да.
Смотрю в окно, розовые шторы просвечивают, значит, сейчас день.
— Воскресенье? — на всякий случай спрашиваю.
— Понедельник, — отвечает медсестра.
— Я почему здесь? — делаю ещё одну попытку встать.
— Ждите врача, — она за плечи укладывает меня обратно на подушки. Помолчав, понижает голос. — А вы не помните, как вас привезли?
Не отвечаю. Почему-то злюсь на девушку. Чего она такая непонятливая. Если бы я знала. Я бы у нее не спрашивала.
Она оглядывается на дверь. Убедившись, что в палате никого, кроме нас нет, ещё тише тараторит:
— Ночью, в воскресенье. Я дежурила. Два мужчины вас привезли. А потом муж ваш приехал. Что там было. Эти трое весь пост разнесли. Думала, пациентами к нам лягут. В травматологию. Такая драка была, вы бы видели.
Она замолкает. Смотрит на меня. На лице написано жгучее женское любопытство.
Сглатываю.
Значит,
— Аккуратнее, — напоминает медсестра, удерживая мое запястье. — Игла выскочит.
— А… — кладу руку на одеяло, откашливаюсь. — А муж приезжал?
— Там сидит, — она машет в сторону двери. — Врач и его сначала не пускал. Ещё бы. Такой погром устроил. У нас здесь все таки больница. А не спортклуб.
Хватаю ее за руку и хочу попросить не пускать его ко мне, но как назло дверь открывается, и на пороге вырастает Артур. Молча оглядывает нас с медсестрой, меня мельком, на ее лице задерживает взгляд.
— Ну пойду я, — она выдирает руку из моих пальцев, — вдруг врач приехал.
С сожалением смотрю ей в спину и не решаюсь криком остановить ее, чтобы она меня не бросала тут с ним, кажется, стоит ей выйти, и он меня убьёт.
Голос мне не подчиняется, за ней закрывается дверь.
Артур неторопливо подходит к окну. Смотрит на улицу, искоса изучаю его профиль и считаю секунды, стрелка часов громко тикает в тишине.
У него разбиты руки, на костяшках бордовая корка. На щеке пара царапин, а так синяков вроде нет, но это не утешает, если уж медсестра полезла ко мне со сплетнями — значит в коридоре, правда, случилась нехилая потасовка.
— Все из-за того, что ты не ешь.
Не сразу понимаю, что он заговорил, он так и не повернулся, но рада даже этому.
— Что? — переспрашиваю, и голос подводит, я сиплю.
— Голодный обморок. Врач сказал. Потому, что ты ничего не ешь.
Он молчит. Добавляет:
— Да. У меня свое мнение на этот счёт. Знаешь, что я думаю?
— Что?
— Что мою жену затрахали до потери сознания, — он оборачивается. — Я прав?
Ждала чего-то подобного, но все равно вздрагиваю, и на глаза набегают слёзы, да, правы и врач, и Артур, я в последнюю неделю перестала есть и меня затрахали, в прямом смысле.
Он отходит к дивану. Садится. Смотрит в беззвучно работающий телик:
— Мне надо кое-что прояснить. Просто отвечай, Юля. Они тебя держали.
С запозданием соображаю, что это вопрос, киваю, он не смотрит, вынужденно отвечаю:
— Да.
— Если бы они тебя не держали — ты бы ушла.
— Да.
— Но тебя не насиловали.
— Нет.
— Вы занимались сексом.
— Да.
— Тебе понравилось.
Морщусь, сминаю в кулаке край одеяла. Для чего ему грязные подробности, облекать в слова, тащить в разговоры то, что нам обоим неприятно.
— Тебе понравилось, — повторяет он.
— Чего ты от меня хочешь? — приподнимаюсь на подушке. — Нам сразу после той субботы. Нужно было разойтись.
— Чтобы они тебя за моей спиной продолжали трахать. Нет. На развод не рассчитывай.