Мои персонажи
Шрифт:
– Читай же о, жрица Клео! Я внемлю!
– Вот ты смеешься, а тут одну даму любовь свела с ума. В прямом смысле слова. Пишут, будто бы Психея К., вот это имя, так вот, госпожа Психея К. совершала некие литературные эксперименты, а точнее писала рассказы, героями которых, согласно расследованию журналиста господина Колина И., становились ее родственники. Господин Колин И. обращает внимание на вариацию мифа об Амуре и Психее, в котором в роли главных действующих лиц писательница вывела себя и собственного мужа. Используя разработанные ею психологические методы, кои кажутся современной… – Современной,
–Так значит, неизвестно, какими средствами пользовалась Психея?
– Ты что-нибудь знаешь?
– Нет. Хотя, подожди, ты можешь узнать, куда переводили пациентов госпиталя Святой Елены лет десять назад, тогда еще случились какие-то волнения?
– Протесты были вызваны ужесточением ограничений. Еще какая-то история неприятная случилась в литературной академии, ее, кстати, вскоре закрыли, а потом переформатировали. Хроник по этому поводу очень мало, но я попробую что-нибудь найти. А ты что-то помнишь?
– Нет. Мне рассказывали об этом. В Трансильвании. Ну же, Лола, не хмурься. У меня не так уж много прошлого. Осталось.
– Амур не помнил ничего из последних трех месяцев своей божественной жизни. Богом он был весьма посредственным, поскольку дальше своего распрекрасного носа не видел ничего. А между тем, каждая женщина, будь то на небе или на земле, не мешкая, отдала бы ему свою душу.
– Мам, извини, не хочу перебивать, но такое ощущение, что эти слова принадлежат даме, обиженной Амуром.
– Да? Так очевидно? Хорошо, начнем по-другому. Амур проснулся после очередного пиршества на Олимпе. В голове златокудрого бога звенело после дионисова пойла. Он протер свои сонные божественные очи и принялся разглядывать в зеркале слегка помятое лицо…
– Мам, Амур получается какой-то слишком… отталкивающий. Он же самый прекрасный бог. Он дарит людям любовь.
– О, мой наивный сын, как бы я хотела, чтобы ты продолжал так думать, когда вырастешь.
– Можно я начну?
– Прошу! Только есть одно условие. Амур не должен помнить ничего из последних двух, нет, давай трех месяцев своей жизни. – Данко кивнул.
– Амур проснулся после похода к оракулу, проспав несколько дней. Так было всегда, когда он сталкивался с высшей мудростью. Когда-то это предрекло ему встречу с прекрасной Психеей, любовью всей
– Как красиво! Он не должен помнить… – шепнула Психея, боясь спугнуть вдохновение, с которым сын рассказывал историю. – Данко кивнул.
– Влетел Гермес, он быстрее всех почувствовал пробуждение Амура.
– Скажи-ка братец, сколько я проспал?
– Великий Зевс! Ты жив, бог любви, мы и не знали, что думать, даже Аид, даже Персефона не могли ничего сделать. Тебя не было ни там, ни там… Мы и не предполагали, что можно сотворить такое с богом.
– О, быстрокрылый брат, я не успеваю за полетом твоей мысли! Что же случилось со мной?
– Ты спал три месяца! Какие-то немыслимые чары. А сколько же людей страдают без твоего присмотра!
– Три месяца? Я ничего не помню! Последнее… Лишь она… Во тьме, потом свеча, и капля воска на плече. Я умираю от любви, Гермес. Смотри.
– О, эта рана. Мы видели ее, но думали, что колдовство не причинит тебе вреда. Ошибка стоила так дорого.
– Я уверен, лишь моя любимая сможет исцелить меня. Позовите же ее.
– Но ты сказал, что ненавидишь Психею… Подлой называл… Грозил изгнать…
– Это очаровательно, сынок! То, что нужно! Позволь, я продолжу… – Психея загадочно улыбнулась.
Глава 13. Во мраке
– Профессор! Профессор! Откройте! Ну же!
– Данко? Входи. Что случилось? За тобой кто-нибудь гонится?
– Ну… До этого пока не дошло, хотя, скоро…
– Так! Что ты еще задумал?
– Профессор, вы что пили?
– Так очевидно?
– Вижу, Вы переживаете из-за нашего визита к Анне… А я задумал новый эксперимент!
– И какой же? – В голове у Гесина звенело так, что впору было попросить Данко посетить один запретный адресок и взять на его имя что-нибудь покрепче, желательно шотландского производства, и плевать на деньги.
– Я хочу переписать Мрака! В смысле Марка!
– Что? Кого? Ты с ума сошел! О твоих способностях, твоем… даре не должна знать ни одна душа! О… моя голова…Но как в твою пришла столь глупая мысль?
– Профессор, если бы Вы не пили, то могли бы оценить все детали моего прекрасного плана. Я переписываю Мрака, никто ничего не замечает. Он перестает доставать реакционеров вроде меня. И не сдаст Вас на следующей неделе ДОЛОВцам!
– Откуда ты узнал?
– Георги случайно подслушал разговор его прихвостней. Он уже подготовил донос. Ждет удобного случая, чтобы передать его своему родственнику, Главному Ограничителю.
– Зачем этому недоноску…
– Извините, профессор. Личная неприязнь. Еще Мрак хочет выслужиться. На будущее. Он явно не намерен сочинять соцречевки.
– Это нужно обдумать. В любом случае, ты не станешь вмешиваться. И не смотри так. Я твой профессор. Будь послушным мальчиком.
– Вы это серьезно? Вы не просто профессор, Герман Гесин. Вы… мой друг. И я не останусь в стороне.
– Раз ты мой друг, останься, прошу тебя! Кто еще будет носить мне передачи и запрещенные книги в застенки ограничителей?