Мои порочные преподы
Шрифт:
Задерживаю дыхание.
Они тут не проект собирались обсуждать, а напоить меня? Зачем?
– Такс, – шаги, скрип двери, голос Яра отдаляется. – Начинаю я. И ты подключишься. Даже пары минут записи, где мы ее трахаем, хватит. Сразу покажем ей камеру. И прижмем.
– Может, мне понравится, – усмехается Сергей. – И я тут на ночь остаться захочу.
– Развлекаться в
– Где она там? – Сергей зевает. – Реально, лучше в клуб.
– Учебник поди читает. Жвачки со стульев отдирает. Хвост свой мышиный зачесывает. Хрен ее знает. Подождем.
В рекламе говорят, что у супермаркета день рождения.
Я слышать перестаю. Зажимаю рот рукой, внутри клокочет истерический смех, рвется из меня.
Что они хотят?
Трахнуть меня вдвоем?
Опять?
Мне надо встать. И каждого по затылку бутылкой огреть, память освежить.
Наорать.
Придушить их обоих, во имя любви ли, ненависти – не знаю уже, просто, за то, что они двое, вообще, на свете есть, в мою жизнь влезли.
– А если она не захочет? – обрывает молчание Сергей.
– Захочет.
Голос Яра тихий и убежденный, звучит на грани угрозы.
Медленно задвигаю обратно под стол ногу. И перевариваю новую, оглушающую мысль.
Универ пуст.
Здесь есть я – Ева Снежинская, студентка третьего курса, стипендиатка, приезжая.
И есть они.
Сергей Штерн и Ярослав Воронцов. Наследники двух самых влиятельных семей города, двух полуцарств.
Манипуляторы. И лжецы. Они сводят меня с ума, который день морочат мне голову. И сейчас со мной все что угодно сделают, безнаказанно, как только вылезу.
На столе разложат. И отымеют. На камеру.
Зачем? Чего им от меня надо?
Сижу. Под столом. Тихо, шевелиться боюсь. И, правда, мышь.
И они сидят.
По полу стучит подошва, по телевизору идёт фильм.
Хрустит яблоко.
У меня затекла нога.
– Нет, мы долго ее караулить будем? – раздражается Сергей.
–
Дура я. Вот кто. Послушно поперлась вечером. На кафедру к этим хищникам.
– Стоп, а это не ее?
Навостряю уши. Шелестят страницы. Сергей хмыкает:
– Журнал посещаемости, группа триста три.
– Да-а, – после паузы тянет Яр. – Ее тетрадка. Она с ней везде таскается.
Они замолкают.
Я покрываюсь холодным потом.
Журнал! Бросила его на столе, когда наклонилась за справкой.
Молчание затягивается.
Ни скрипа пола, ни шагов, словно все вокруг замерло, ничего, только жизнерадостная реклама, звучит остро-громко.
Мое сердце уже в горле бьётся.
И тут я слышу.
Краткий вопрос, заданный тем же бархатистым, до мурашек, тягучим тоном:
– Ева, ты здесь?
***
Некоторое время назад
Жара и солнце, день чудесный, парковку возле университета на всех парах рассекает черный BMW.
Одиннадцать миллионов собственной персоной – таких машин в нашем городе пара штук, от силы.
Качаю головой в окно.
За рулём либо внезапно кто-то ослеп, либо там обезьяна, авто паркуется прямо на зелененьком газоне, на свежей травке, грязными колесами пачкает белый бордюр.
В стекло впечатываю средний палец.
Мы этот бордюр лишь на прошлой неделе побелили, неужели нельзя аккуратнее.
И кто там приехал, вообще, такой борзый. У наших студентов транспорт поскромнее, а я так, и вовсе, без колес, пользуюсь автобусом.
Носом прижимаюсь к стеклу.
Может, преподаватель новый?
Явление водителя дождаться не успеваю.
В открытые ворота вдруг влетает вторая икона автомобильной индустрии – белый Bentley, по кругу тонированный.
Тихо охаю.
Ещё один сумасшедший.
Он тоже, прямо по газону проносится. Тпру, резко тормозит в миллиметрах от забора, по пути давит свежепосаженные кустики.
Отшатываюсь от окна.
Не могу больше на это смотреть.
Существует три вещи, которые меня из себя выводят.
Первое – просьбы одногрупников не ставить Энки за прогулы, второе – некоторые передачи по ТНТ, и третье – хамы на дороге.
А эти двое точно. Некоронованные короли. Те, кто из лужи обольет с ног до головы, и сделает вид, что так и было.