Мои Снежные монстры

Трой Лика

Способности попадать в дурацкие ситуации, неужели не заметно?

Угрожающим тоном говорю:

– Проклятья.

Он снова смеется болезненным смехом:

– Пожалуй, воздержусь.

Вот и славно.

Хватаю с ближайшей тумбы стеклянную бутылку с водой, разворачиваюсь, выхожу. Мне надо одеться. Если он пойдет за мной… То дело плохо.

Но он не идет. Или я не слышу.

Когда я возвращаюсь, одетая и с аптечкой, Дан все еще сидит на том же месте. Рядом с ним на столике бутылка коньяка и стакан. Его лицо освещается экраном

телефона.

Мои глаза уже привыкли к темноте. И я смогла взять себя в руки, а за пояс засунуть найденный в комоде тесак. Командую:

– Включи на телефоне фонарик, посвети, я посмотрю рану.

– Забей, до свадьбы заживет. Хотя бы до вашей.

Ага, только мне сначала с первым мужем развестись надо.

Дан, хмыкает, но включает фонарик. Задирает футболку.

Вроде ничего страшного, запёкшаяся кровь у правого ребра. Пока я обрабатываю рану, Дан болтает, еще больше снижая градус напряжения. Рассказывает, что Яр и Тони – Снежные с рождения. Точней, Яр – усыновленный, он медведь. После выращивания медведя среди волков Снежных стали считать изгоями. А вот Дан и остальные, кто должны скоро прибыть – бывшие одиночки, без рода. Они помогают Яру и Антону, чтобы после обряда, соединяющего Истинность, и последующего за ним перехода, объединиться со всеми Снежными. Клан большой, невест на всех хватит, поясняет Дан. Спрашиваю:

– Полнолуние… Оно же вот-вот. Вы все - волки, тоже не сможете себя контролировать? И что будет? Зачем вы сюда пришли?

– Яр и Антон запрутся от тебя, чтобы не сорваться. В другом доме. Ты не парься. Мы тебя не тронем. У нас свои оргии.

Не отвечаю. Он снова смеется:

– Благодарочка за лечение, красотка. Если бы не Антон, я бы тобой иначе подлечился, конечно.

Если бы не Антон… А Яр значит был бы не против? Возьму на заметку.

Я свечу фонариком ему в лицо, смотрю как сужаются зрачки.

– И как бы ты подлечился? – с вызовом спрашиваю.

– Никак, забей. Повезло парням.

Дальше перевязанный Дан рассказывает, про обряд, про опасность нынешнего полнолуния. И что у ведуна Яр должен был забрать стабилизатор для себя, который сдержит его проклятье и уменьшит неистовое желание спариваться. Он так и говорит - спариваться. Фу.

– Еще Яру нужно было благословение предков, но вот без него можно обойтись, а без стабильника – нет. Хе-хе... Потому что то, что терпят волчицы или медведицы в полнолуние и получают кайф – не сможет вытерпеть человек. С тобой смешно, вообще ничего не знаешь.

Ага, обхохочешься.

Только вот мне невесело.

Что ж, надо перевести тему, а то от смущения и неприятных ощущений аж скулы сводит. До чего докатилась, сижу с раненым полузверем и обсуждаю оргии. Мрак!

Дан выпивает залпом стакан и прикрывает глаза – огоньки больше не горят. Спит он или отключился, мне не ясно, но это и неважно.

Открываю окно. Я поняла, чем так неприятно тут пахло. Даном. Его запах мне совсем не нравится. В отличие от Тони и Яра… Вот их сразу с ума меня сводит,

в царство порока кидает. Приличные мысли рядом с ними в голову не лезут.

Осознаю, что верчу в руках телефон, так и не вернула его Дану.

Надо позвонить.

Выхожу на улицу, надо отойти подальше от дома, чтобы Дан не услышал.

Метель закончилась, но на морозе пальцы быстро замерзают, становятся непослушными. Тыкаю кнопки, номер я помню наизусть. Аббонент не отвечает.

– Прочь.

Вздрагиваю, телефон из рук падает. Глаза поднимаю, передо мной Яр стоит. А я и не заметила.

Быстро оглядываюсь. Он здесь один. В черных штанах и белой расстегнутой рубахе. На которой красным цветком кровь расползается.

В груди стискивает…

Смотрю вверх на него, в глаза прямо, рукой осторожно касаюсь раны на груди.

– Почему ты тут…стоишь?

– Уходи.

Осекаюсь и делаю шаг назад.

– Что?

– Иди. В. Дом. Быстро, - он рычит.

Сглатываю, отступаю еще.

В его глазах тьма отражается, шея вздута, прическа растрепана. На руках… Когти? От него веет такой дикой опасностью, что мне действительно надо бежать. Полнолуние близко. Он меня прогоняет, потому что боится сорваться?

Но у него в руке браслет. Тот самый, который им помогает удерживать звериную сущность под контролем. Так они говорят. Значит он пока человек.

Но я все равно пячусь послушно. Спорить с ним сейчас - самой себе приговор озвучивать.

Дом все так же встречает темнотой и молчанием. Сижу в коридоре, как оглушенная, прислонившись к стене, даже курточку не сняла. Сжимаю в руках тесак.

Мозг лихорадочно соображает, что делать, вертит по кругу любые зацепки, накидывает ужасные картины.

Сколько времени проходит – не знаю, из полудремы меня выбивает хлопнувшая входная дверь.

Подскакиваю, сердце колотится. Кто это?!

Яр. Он уже выглядит спокойней и собранней.

Выдыхаю.

– Что с раной?

– Царапина.

– Там Дан сидит… Я его перевязала. Тебе тоже надо…

– Меня ты по-другому полечишь, милая.

Вот еще...

– Я не милая. Что это было, там на улице? И где Тони?

– Соскучилась?

Не нахожусь, что ответить, стаскиваю куртку, перевожу тему:

– Вы поймали этого… лазутчика?

– Поймали. Тони и наши ставят ловушку охотникам.

– Понятно… Значит на улице безопасно? Я там телефон уронила, схожу, поищу.

И отправлю дяде сообщение.

Но Яр качает головой:

– Дяде звонить бесполезно, милая.

– Почему?

Он притягивает меня к себе. Грубо. Быстро. Резко.

От него исходит сумасшедший напор…

Его ладони скользят по спине, по пояснице, сжимают ягодицы. Я растекаюсь в его руках, не могу пошевелиться, вырваться, темнота дома окутывает, но с ним мне не страшно. Чувствую его губы на своих, он не целует, только касается, легонько прикусывает. Мое дыхание учащается, меня тянет к нему, чертова истинность.