Мои стрелецкие Университеты

Исаев Александр Петрович

Но были и другие моменты. Помнится, лаборантка Шальнева заявляла напрямую: «Молодой, здоровый шел бы работать агрономом в колхоз». Поначалу у меня даже не было рабочего места. Научный сотрудник Л. П. Корсакова забрала у меня стул со словами: «Это стул моей лаборантки». Такие моменты оптимизма не прибавляли. Работать на станции пришлось с весны, в разгар полевых работ. Осваивать программу и закладку опытов приходилось, как говорится, «на ходу».

Техника для опытов поступала из опытного хозяйства, как правило, после того как управятся со своими работами. Сеялка для опытов пришла к нам с опозданием. Надо было спешить. При установке нормы высева на стационаре, прокрутил только одну половину сеялки, а катушки второй половины сеялки, не проверяя установил по первой. В поле одна половина сеялки освобождалась от семян быстрее. Это меня не озаботило, по неопытности.

Какое же было мое разочарование, когда появились всходы. Половина делянки по густоте всходов была нормальная, вторая в два раза гуще. Оказалось на приводе ко второй половине высевающих аппаратов были установлены шестерни с большим числом оборотов. Я по неопытности этого не заметил. «Зебра» на делянках, из-за разной густоты стояния растений, весь сезон была мне укором. Я тяжело переживал свой промах. Первые шаги в научном поиске давались трудно. Отсутствие практических знаний методики опытного дела, вызывало массу сомнений, порождала неуверенность. Закрадывалась мысль все бросить и пойти работать на производство. Но я был не один, со мной были мама и жена. У нас была, хотя маленькая, двадцать квадратных метров, квартира, и это останавливало.

На следующий год, по инициативе заведующего отделом агротехники Ф. Т. Алпатова, вместе с заведующим отделом О. Н. Козменко и сотрудником А. Д. Савкиной, мы посетили хозяйства северо-западной зоны Орловской области: Дмитровский, Хотынецкий, Шаблыкинский районы. В Дмитровском районе побывали на посевах кукурузовода Сапунова, по рапортам получивший 120 тонн зеленой массы 1 га.

В соседнем хозяйстве осмотрели поле кормовых бобов. Сопровождал нас председатель хозяйства Фак. Он стал известен на всю страну, после того, как колхозные ходоки дошли до Н. Хрущева. Они просили не забирать от них председателя. Позднее, к Сопунову и Факу, приезжал сам Хрущев. В Хотынецком районе посещали колхоз «Памяти Ленина». Возглавлял этот колхоз многие годы Макар Яковлевич Савичев. Под его руководством хозяйство стало одним из лучших в области, награждено Орденом Трудового красного знамени. Образование у него двухгодичное ЦПШ (Церковно-приходская школа), но природный ум и дар организатора выдвинули его в лидеры колхозного движения.

На территории этого хозяйства расположен Госсортоучасток по кормовым травам и зерновым культурам. Я познакомился в натуре с методикой сортоиспытания, размещением делянок в поле. В познавательном плане посещение участка для меня было весьма полезным.

Для уборки опытов нам выделяли переоборудованный комбайн СК-4. Урожай с каждой делянки собирали в отдельный мешок, взвешивали, отбирали пробы на влажность и засоренность. Отбор проб занимал время, а мешки с обмолоченных делянок продолжали накапливаться. Я почувствовал, что могу в них запутаться и остановил уборку. В разгар уборочной страды остановить работу комбайна раньше времени – непростительно. Получил втык от начальства.

По окончании полевого сезон приступили к обработке полученных опытных данных и составлению отчета. Неожиданно проявилась новая напасть. Смена работы в поле на сидячую привела к тому, что через полчаса сидения над цифрами меня клонило ко сну. Пробовал себя щипать, помогало на 15 минут, а потом глаза снова закрывались. Через месяц сонная болезнь закончилась, но отчет писался трудно.

Каждая фраза рождалась в муках. В какой-то мере виной тому были сомнения в достоверности полученных данных.

Короче, первые шаги на научном поприще радостей и эйфории не принесли. Я осознал, что полевой эксперимент – это повседневная кропотливая работа по добыванию крупиц новых знаний, иногда не совсем успешных.

18. Аспирантура

С первых дней работы в институте, я не переставал думать об аспирантуре. Многие молодые сотрудники института готовились к поступлению. На год раньше меня поступила в аспирантуру ТСХА Алла Закладная, в Харьковский НИИРиС поступили Эмма Жиль и Надя Примак. В конце 1965 года, после сдачи в пединституте кандидатского минимума по английскому языку («удовлетворительно») и философии («хорошо»), я подал документы в Тимирязевскую сельхозакадемию. В марте приемная комиссия документы вернула, сославшись на большой конкурс. Я был в растерянности. Помогли супруги Хлебниковы. Любовь Николаевна позвонила в Воронежский СХИ. Узнала, что прием документов в аспирантуру еще не закрыт, я срочно направил документы в Воронежский СХИ. Через две недели пришел вызов на экзамены. Возглавлял кафедру известный растениевод, автор учебника «Растениеводство»,

доктор с.-х. наук, профессор заслуженный деятель науки Павел Ильич Подгорный. На момент нашей встречи это был пожилой человек, обремененный многими недугами, с трудом передвигающийся с костыликом, но не потерявший ясность и остроту ума, живость и юмор в общении. Он очертил круг вопросов, по которым пойдет разговор на экзамене. Предупредил о том, что у меня будет конкурент из Мичуринска – Пилипюк, сын преподавателя этого ВУЗа. Сдавали мы экзамен по растениеводству вдвоём с главным агрономом Брянской области. Он шел на очное обучение. Помнится такой момент. Этот агроном рассказывал о преимуществах кукурузы и ссылался на получение большого количества кормовых единиц от этой культуры. На что П. И. Подгорный подал реплику: «А за столом вы то же едите кормовые единицы?», т.е. нельзя принижать роль продовольственных культур пшеницы и других.

Короче, мне поставили «отлично», велели ехать домой и ждать вызова. Через пару недель П. И. Подгорный известил письмом о моем зачислении и предложил составить рабочую программу, предстоящей аспирантской подготовки. После того, как я составил ее, поехал в Воронежский СХИ, где окончательно согласовали план исследований. По совету Павла Ильича мы исключили опыты с кормовыми бобами, сосредоточив внимание на культуре горох. На изучение были поставлены вопросы густоты посева при разных уровнях минерального питания и способы ухода за посевами.

Занимался я этими проблемами с большим желанием и интересом. Помогали мне в проведении опытов лаборанты Лена Калашникова, Вера Чухряева и Лиза Сафонова. Это были добросовестные труженики, делившие со мной все успехи и неудачи наших экспериментов. Я им глубоко признателен за их бескорыстную помощь. Большой активностью отличалась Елена Калашникова. Частенько, по своей инициативе, до начала рабочего дня шла в поле, отбирала растительные пробы. К 8-ми часам эти пробы приносила в разборку, и мы начинали их анализировать. Если бы не помощь лаборантов, вряд ли бы я справился с запланированным объемом исследований. С их помощью удалось освоить ряд новых методик по изучению чистой продуктивности фотосинтеза (ЧПФ), учет клубеньков на корнях гороха и ряд других методов.

Первый аспирантский отчет писался медленно. Каждое предложение рождалось мучительно. Через год, весной я прибыл на кафедру с отчетом. Павел Ильич прочел его и назначил заседание кафедры, где мне предстояло докладывать результаты исследований. Предварительно дал несколько советов, в том числе: «Необходимо сосредоточить внимание на выигрышных моментах». Доложил, на мой взгляд, не плохо. Было задано много вопросов. На них я ответил уверенно, так как каждую цифру прочувствовал и пропустил через себя. Преподаватели кафедры высказали мнение, что подбор аспиранта сделан удачно и производит впечатление зрелого исследователя. Без ложной скромности могу заметить, что они были близки к истине.

Изучение норм высева извечный, банальный вопрос, но от исполнителя требуется решение массы технических процедур. В наших опытах приходилось устанавливать по четыре нормы высева для сеялок СЗ-3,6 и СЗЧ-3,6. Высевающие аппараты этих сеялок катушечного типа. Допуски при их изготовлении на заводах не отличаются большой точностью. Методика закладки опытов допускала отклонения от заданной нормы не более 5%. Ловить эти проценты на таких высевающих аппаратах практически трудно. Установка каждой нормы высева проверялась минимум два раза, и только потом фиксировалась. В поле после закладки каждого варианта семена из сеялки выгребают и определяют фактическую норму высева. Процедура эта хлопотливая и требует много времени.

Когда в институт стали поступать сеялки С-16 завода ВИМ, проблема изучения норм высева существенно упростилась. Сеялка оснащена набором шестерен и тремя типами семенных катушек, обеспечивающих норму высева шагом 2,5%. Семенной ящик освобождается от семян нажатием рычага. С этой сеялкой я не расставался до конца обучения в аспирантуре. При проведении опытов случались и невосполнимые потери. Запомнился один тяжелый случай. Горох обычно убирали раздельным способом. Сначала жаткой его скашивали, а когда волки подсыхали, обмолачивали комбайном. По такой технологии мы скосили делянки и ждали когда, можно будет их обмолотить. В этот период случилась гроза с порывистым ветром. Когда дождь закончился, решил проверить состояние валков. Придя на участок, я обнаружил, что часть валков ветром снесено и перепутано. Для меня это был шок. Я орал, выл. Кое-что на второй день мы с лаборантами исправили, но не все. После этого случая валки стали закреплять шпагатом, чтобы их не сносило ветром.