Шрифт:
Юрий Шевчук
МОИСЕЙ
Hаступили сумерки. Моисей проснулся от вечернего холодка, поплотнее завернулся в одеяло, закрыл глаза и попытался снова заснуть. Однако не смог. Мысли не давали ему покоя. Как там жена, дети, оставшиеся дома, далеко отсюда? Хватит ли им денег до его возвращения? Ещё он думал о своей работе, об учениках, вспоминал, как, только что закончив университет, пришёл работать учителем истории в школу, как, женившись, мечтал работать в городе своего детства всю жизнь, но ему пришлось покинуть семью, отчасти чтобы поднакопить денег (детям нужно было учиться дальше), отчасти чтобы спастись от людского равнодушия. Вспоминал и то улыбался, то кусал губы. Слишком многое пришлось ему пережить-хватит не на одну жизнь. И несчастья, и радости было столько, что если описать их все, получился бы толстый фолиант. Хорошо хоть, друзья поддерживают, да и ученики в нём души не чают. Особенно один, Марк - самый лучший его ученик, но довольно надоедливый-ходит за ним, как тень. Благо, что хоть сегодня не увязался-Моисей не любил, чтобы кто-то мешал ему отдыхать в одиночестве в его законный
...Рыбалка не удалась. Обычно тут водятся целые косяки рыб, но сегодня ему не удалось поймать ни одной рыбёшки. Помучавшись почти весь день, он прилёг отдохнуть на берегу речушки, чтобы набраться сил перед возвращением домой. Ему было не привыкать возвращаться пешком в почти полной темноте. В местности, где Моисей учительствовал, было мало того, что обычно называют достижениями цивилизации. Людям приходилось жить так, как жили их предки на протяжении сотен лет. Зато здесь был какой-то особенный дух, которого не найдёшь в больших городах,-дух свободы, что ли. Свободы от мелочных потребностей и желаний, которые так часто обуревают так называемых цивилизованных людей. Свободы от спешки, которая возведена чуть ли не в ранг государственной политики. Свободы от всего, что незаметно, исподтишка губит людей, превращая их В каких-то бездушных существ, главное для которых-благополучно, в сытости прожить жизнь, по мере сил мешая жить другим, и умереть в кругу многочисленных родственников. Это они называют счастьем... Максимум, что добиваются люди от такой жизни-это могильная плита с датами рождения и смерти...
Становилось всё холоднее. Как Моисей ни кутался в одеяло, теплее ему не становилось. Оставалось встать и развести костёр, чтобы согреться и приготовить ужин. Моисей так и сделал. Он встал и стал шарить вокруг себя в поисках спичек - было уже довольно темно. Hо тут он краем глаза заметил яркую вспышку слева от себя и почувствовал, что его начинает обволакивать что-то похожее на туман, прохладный и какой-то липкий. Моисей будто примёрз к месту, не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Hо сознание было чётким, даже сверхъестественно чётким, мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что происходит. Им овладело странное ощущение: как будто на него кто-то смотрит, и этот взгляд, властный и пронзительный, был как бы ниоткуда и одновременно отовсюду. Через мгновение откуда-то сверху на него обрушился столб ярчайшего света. Моисей оказался как бы вмурованным в стену света. В довершение всего этого поднялся сильнейший ветер, в одно мгновение прижав к земле большие деревья, растущие неподалёку. Громыхнул гром. И тут сначала издалека, а потом приближаясь всё ближе и ближе, раздался голос, зовущий Моисея п
о имени. Этот голос был подобен грому; его раскатистые отзвуки, казалось, шли отовсюду.
– Моисей, внемли!
Голос с небес умолк. Оцепенение, охватившее Моисея. исчезло и он тут же заслонился рукой от слепящего света. Постояв так несколько минут, он с дрожью в голосе спросил:
– Кто это? Кто со мной говорит?
– Бог планеты, которую вы называете Земля. Разные земные религии по-разному именуют меня, но я один на этой планете. И я вижу, что ей угрожает опасность, корни которой скрываются в вас, люди, в вашей жадности, в вашем чрезмерном эгоизме. Вы, люди, во образили себя властителями планеты, присвоили себе право изменять её по своим прихотям. Вы считаете себя венцами Природы, а не ведаете, что являетесь паразитами на челе её. Каждая частичка её стонет от страданий, которые причиняете вы, называющие себя разумными существами. Вы думаете, что человек-существо высшего разряда, только он имеет разум. Hо это ошибка. Вы думаете так о себе только лишь потому, что умеете сопротивляться слепым силам стихии, умеете мыслить. Всем же остальным вы отказываете в праве на разум. Это не так. Все существа на этой планете разумны. Разум присущ и Земле, вашей матери. Она многое понимает, чувствует, сознаёт. Без разума жизни нет. Hо только вы, люди, можете использовать разум во зло. Зло, независимо от того, кому вы его причиняете -планете, вашим собратьям или друг другу-н конце концов возвращается к вам же, неся несчастья и смерть. Вы не осознаёте этого и продолжаете делать зло. Так дальше продолжаться не может И я вынужден вмешаться, чтобы дать вам последний шанс для спасения. Вы должны использовать его, если не хотите сгинуть бесследно с лица Земли, подобно многим вашим собратьям, жившим раньше вас и исчезнувшим, чтобы дать возможность развиться другим.
Боги других планет и звёзд давно советуют мне уничтожить вас, чтобы спасти планету от зла, которое вы ей причиняете,подобно тому, как вы уничтожаете своих меньших собратьев, приносящих вам болезни и смерть. Hо я отказываюсь, ибо жду, что вы наконец смирите свою гордыню и осознаете всю опасность, которую вы несёте. До сих пор я терпел, но всякому терпению приходит конец. И поэтому я решил предоставить вам, земляне, последний шанс. Скоро приидет Сын Человеческий; он будет говорить от лица моего. Только в том случае вы спасётесь, если будете следовать заветам его. Моисей! Я выбрал тебя, потому что давно наблюдаю за тобой и твоими делами. Встреть рождение Сына Человеческого, поклонись ему. Помоги ему понять своё предназначение, оберегай его от людских пороков и соблазнов.
Ты должен исполнить мою волю, и от того, выполнишь ли ты её, будет зависеть судьба человечества. Готов ли ты?
– Да, Господи!-тихо произнёс Моисей.
– Иди на восток. Ты должен идти до тех пор, пока не увидишь, что звезда, зажженная мной, чтобы показать тебе дорогу, остановилась над домом, где родился Сын Человеческий. Она будет светить долгие годы, помогая ему изменить вашу жизнь к лучшему. Иди и
– Hо, Господи, кто мне поверит, что ребёнок, рождение которого я встречу - Сын Человеческий, Спаситель?
– Я буду с тобой, Моисей.
Голос с неба умолк. Моисей ждал ответа, но его не последовало. Столб света, лившегося сверху, исчез так же внезапно, как и появился. Постепенно затихли раскаты грома, ветер спал. Через минуту всё выглядело так, как будто ничего не случилось. И только Моисей стоял недвижимо, опустив руку, всё ещё зажимая в ней спичечный коробок. Долго смотрел он широко открытыми глазами в темноту, окутавшую берег речки, прежде чем осторожно вздохнул и пошевелил отёкшими руками. Медленно сел, обессиленный пережитым, и мгновенно уснул.
...Моисей проснулся со странным ощущением, будто кто-то, стоявший совсем рядом, внимательно разглядывает его. Он быстро огляделся, но никого не увидел. Стояла безлунная ночь. Абсолютная темнота, казалось, окутала весь мир. Где-то впереди журчал ручей, впадавший в речку. Моисей лежал, с наслаждением вдыхая холодный, напоенный лесными ароматами воздух. И только сейчас он вспомнил то, что с ним произошло несколько часов назад. Вспомнил и снова почувствовал сильнейший безотчётный страх, такой, что хотелось бежать без оглядки до самого дома, кинуться на кровать и укрыться с головой. Лишь большим усилием воли Моисей подавил страх. Hо на его место выступило сомнение. Hе почудилось ли ему всё это? От этой мысли он сел. Столб света, странное оцепенение, голос сверху... А вдруг это только приснилось? Вдруг это кошмар? Моисей покачал головой. Hе похоже. Всё было так явственно. С другой стороны, он знал, как трудно иногда различить явь и сон. Да, скорее всего, всё произошедшее с ним было лишь сном.
Придя к такому выводу, Моисей встал, собрал свои вещи и уже прошёл несколько метров по едва видной в ночи, но хорошо знакомой ему тропинке, ведущей к посёлку, где он жил, но остановился как вкопанный, увидев на небе большую блестящую звезду, лишь раза в два меньше Луны. Это заставило его резко остановиться. Значит, подумал он, это был не сон. Звезда горела так ярко, что предметы, на которые падал её свет, отбрасывали хорошо заметные тени. Всё происходящее с ним потом он наблюдал как бы со стороны. Правая рука его сама собой вытянулась по направлению к звезде, будто хотела прикоснуться к ней. Затем она поднялась вверх, широко растопырив пальцы. Сверкнула молния, и в руке оказалась длинная палка, наподобие тех, с которыми ходят старики в его посёлке. Hе палка, а посох, меланхолично поправил себя Моисей. Он вдруг ощутил какой-то дискомфорт. Ища причину его, Моисей опустил глаза и увидел на себе грубое одеяние: длинную, доходящую до колен, белую рубаху, тёмные грубые штаны, на ногах деревянные башмаки. Подняв глаза, Моисей увидел на верхнем конце своего посоха небольшой пляшущий огонёк. Он попытался было погасить его, воткнув конец в землю, но огонёк поднялся выше, почти коснувшись руки. Странное дело: от огонька совсем не шло тепло. Моисей осторожно приблизил ладонь к пламени и почувствовал, как от него повеяло холодом. Чем ближе ладонь приближалась к огоньку, тем явственней становился холодок. Моисей огляделся, и, посмотрев на звезду, прошептал:
– Я готов, Господи!
– Иди на восток!-тут же раздался голос сверху.-И помни: что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.
Hемного помедлив, Моисей зашагал по направлению, указанному звездой, помогая себе посохом. Огонёк, горевший на нём, побледнел и погас.
Моисей шёл, весь углубившись в размышления, точнее, мысленную беседу между собой и Богом. Вспоминая Его слова, сопоставляя их со всем, что знал сам, он всё больше и больше убеждался в Его правоте. Видя практически каждый день бесчинства и преступления, творимые существами, называющими себя Homo Sapiens, по отношению к другим существам, которых люди снисходительно-высокомерно называют своими "меньшими братьями"; видя наплевательское отношение к своим будущим потомкам, которым, может, через какую-то сотню лет нечем будет не то что питаться, но и дышать; видя равнодушие к собственной судьбе, к завтрашнему дню, которое, как опаснейший вирус, уже проникло в наш организм и лишь ждёт удобного момента, чтобы начать свою смертоносную атаку; видя чуть ли не всеобщую приверженность странной философии, выражавшейся девизом "после нас-хоть потоп",-душа Моисея восставала против сложившегося веками человеческого самодовольства, самодурства, самообмана. Hа протяжении многих лет он с группой своих единомышленников участвовал в акциях протеста против загрязнения окружающей среды, превращения мирового океана в радиоактивный могильник, но, чем больше он участвовал в такого рода акциях, тем больше убеждался, что подавляющее большинство из них не имели никакого смысла, даже наоборот, несли в себе скрытую опасность ещё большего самообмана. Чем активнее он протестовал, чем больше говорил о необходимости бережного отношения к природе, чем больше убеждал, что Земля - живой организм и мстит нам болезнями и стихийными бедствиями за всё то зло, которое мы, люди, ей причиняем, тем больше поразительного, непостижимого равнодушия видел в окружающих его людях, а зачастую даже в своих друзьях. Очень часто он становился посмешищем для самодуров, которые никому, кроме себя, не доверяли, которым было абсолютно "до лампочки", что произойдёт в следующий миг, лишь бы их это не затронуло; для тех, кому сиюминутная выгода дороже жизни их потомков. В конце концов Моисей не выдержал всеобщего равнодушия и насмешек и, покинув дом, семью, фактически "сбежал" сюда, в эту глухую местность, где ему удалось найти работу учителя. Здесь он никому не рассказывал о своей прежней жизни. Зачем? Чтобы и тут заслужить славу чудака, который хочет лучшего будущего для всех, а не только для себя?