Мокрое сердце

Носоленко Вадим

Они двигались осторожно, используя каждое укрытие, каждый поворот коридора. Благодаря отвлекающему маневру Хазина большая часть агентов ГКМБ действительно была стянута к южному периметру, но внутри комплекса все равно оставались патрули.

Дважды им приходилось замирать в боковых помещениях, пропуская мимо группы агентов. Один раз короткая стычка была неизбежна — двое патрульных заметили группу и попытались поднять тревогу. Альберт нейтрализовал их быстро и бесшумно, используя свои улучшенные рефлексы и силу.

—

Ты… другой, — заметила Елена, когда они продолжили путь. — Более решительный. Более… эффективный.

— Ситуация требует, — коротко ответил Альберт, но понимал, что она права. Что-то в нем изменилось. Не только физически, но и морально. Дорога к вентиляционной шахте казалась бесконечной. Каждый поворот коридора мог таить угрозу, каждая тень могла превратиться в агента ГКМБ. Но Альберт двигался уверенно, словно у него была внутренняя карта всего комплекса.

Когда они наконец добрались до входа в вентиляционную систему, за их спинами уже раздавались звуки тревоги.

— Они обнаружили побег, — Саян оглянулся на мигающие красные огни в глубине коридора. — Скоро перекроют все выходы.

— Быстрее, — Альберт открыл доступ к шахте. — Женщины и дети первыми. Затем пациенты. Саян, ты с образцами — предпоследний. Я замыкаю.

Одну за другой он помогал группе забираться в шахту. Последней была Маргарита, затем Саян с контейнером. Когда Альберт сам начал подниматься, он услышал быстрые, уверенные шаги в коридоре.

— Харистов! — голос Строгова звучал почти обыденно, словно он обращался к коллеге на совещании. — Я знаю, что это ты.

Альберт обернулся. Игорь Строгов стоял в конце коридора, без оружия, без сопровождения. Просто человек в дорогом костюме, с усталым лицом и холодными глазами.

— Ты проиграл, Строгов, — ответил Альберт. — Мы уходим. С пациентами и образцами.

— Уверен? — Строгов сделал шаг вперед. — Ты действительно думаешь, что можешь просто уйти? Что вся мощь государственной машины не найдет тебя, где бы ты ни скрылся?

— Я не собираюсь скрываться, — твердо сказал Альберт. — Я собираюсь продолжать свою работу. Лечить людей, которых система списала со счетов.

Строгов покачал головой, словно слушая наивного ребенка.

— Ты не понимаешь, с чем играешь, Харистов. Нанокровь — это не просто лекарство. Это эволюционный переключатель. Способ создать новый вид человека. Ты правда думаешь, что такая мощь должна быть у одиночки, действующего по своему усмотрению?

— А у кого она должна быть? — парировал Альберт. — У ГКМБ? У правительства, которое держит обычных людей на грани выживания, пока элита наслаждается всеми благами? Или у Вельского, который видит в ней лишь источник прибыли?

Он сделал шаг назад, ближе к шахте.

— Нанокровь должна спасать жизни. Всех. Не только избранных.

— Благородно, — признал Строгов. —

Но наивно. Ты создал технологию, которая может изменить саму человеческую природу. Ты хоть представляешь последствия, если она попадет не в те руки?

— Ты имеешь в виду — в твои руки? — Альберт усмехнулся. — Я видел последствия. Лавров, Ксения, Елена… даже Добров. Обычные люди, получившие шанс на лучшую, более полную жизнь.

— Добров? — Строгов прищурился. — Ты дал нанокровь агенту ГКМБ?

— Бывшему агенту, — уточнил Альберт. — Он сделал свой выбор. Как и ты, Строгов. Только он выбрал сторону людей, а не бюрократов и олигархов.

Позади Строгова появились агенты ГКМБ, с оружием наготове. Но инспектор поднял руку, останавливая их.

— Люди не готовы к такой технологии, Харистов, — сказал он серьезно. — Ты думаешь, что несешь спасение, а на самом деле можешь принести хаос.

— А я думаю, что люди заслуживают шанса самим решать, — ответил Альберт. — Без посредников, диктующих им, что правильно, а что нет.

Он сделал еще шаг назад.

— Прощай, Строгов. Мы еще встретимся.

— В этом я не сомневаюсь, — кивнул инспектор. Его лицо было невозмутимо, но в глазах читалась странная смесь уважения и сожаления. — И когда это произойдет, один из нас пожалеет о своем выборе.

Альберт ничего не ответил, лишь скрылся в вентиляционной шахте, плотно закрыв за собой решетку. Строгов не отдал приказ стрелять. Не попытался остановить его. Просто стоял и смотрел, словно давая ему фору. Словно это была не просто погоня, а нечто большее — дуэль идей, столкновение мировоззрений.

Выбравшись из вентиляционной шахты далеко за периметром, группа быстро двинулась к условленной точке встречи. Там их уже ждал транспорт — два медицинских фургона с логотипами благотворительной организации, которые Хазин сумел организовать через свои связи.

— Все здесь, — сообщил Альберт журналисту по защищенной линии, когда они расположились в фургонах. — Образцы, пациенты, команда. Кроме Доброва.

— Я знаю, — голос Хазина звучал озабоченно. — Мои источники сообщают, что его перевозят в центральный комплекс ГКМБ. Строгов лично курирует дело.

— Мы должны его вытащить, — Альберт крепче сжал коммуникатор. — Он рисковал всем ради нас.

— Сейчас это невозможно, — твердо сказал Хазин. — Центральный комплекс ГКМБ — это крепость. Даже с твоими… улучшенными способностями это самоубийство.

Альберт знал, что журналист прав, но это не делало решение легче.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Но мы не бросаем его. Просто… откладываем спасение до более удобного момента.

— Согласен, — сказал Хазин. — А пока следуйте плану эвакуации. Фургоны доставят вас в безопасное место за городом. Там уже готовы помещения для временной клиники.