Моль, летающий поезд и весь мир
Шрифт:
– Эмм... повелитель - подал голос Услар.
– Что?!- устало, рявкнул Сунрар.
Услар некоторое время думал, уставившись перед собой, он размышлял о чем-то своем.
– Я вместе с мальчишкой иду в Изгнание - опустив голову, произнёс Услар.- Он мне ведь как сын, я его вырастил, выкормил, воспитал. Если изгоните его...- он посмотрел правителю прямо в жёлтые глаза - я не имею право оспаривать ваше решение...я отправляюсь с ним в Изгнание.
Помолчав, Сунрар сказал:
– Ну что же это твоё право, тогда иди в Читальню, скоро твой сын будет там
Изгнание,
Однако высшие чины крайне редко прибегают к его исполнению, так как идеальных нет, а изгонять окружение правителя — совсем невиданное дело, которое желательно было бы замять да ничего не поделаешь. Нужно.
Изгнание проходило в Читальне, под пристальным вниманием молодых, и не очень, ярузов. Черные церемониальные мантии были совсем необязательны, да только как объяснишь это толстякам, гордо называющим себя советниками. Обязательным созерцающим всегда был Черри, ему лишь бы посмотреть на те адские мучения, что испытывали пленники. Прозвучали фанфары, Услар вместе с Молем знали место перед креслом в центре залы…
Советники тем временем выжидающе смотрели на двухстворчатую дверь, так и не подающую признаков «жизни». Спустя некоторое время Моль уже с уверенностью мог заявить, что тяжелая дубовая дверь имеет тринадцать зарубок, три зарубки и множество - сорок четыре - царапин. Тем временем облаченные в черные мантии фигуры начали беспокойно переговариваться.
– Наверное, случилось, что или приперло...
– Черри!
– Может он встретил свою любовь?
– Или того, кхе-кхе, занят. Очень.
– Может, ну его, и идём по домам спать? Не обязательно ведь всю ночь тут торчать.
– А кого ждём?
Яр медленно повернулся к возвышающейся рядом фигуре. Церемониальная мантия яруза выглядит просто: простой, глубокий, настолько глубокий, что можно утонуть, черный цвет с ног до головы и - самое главное!
– серебряная сабля на поясе. Данная же мантия украшалась розовыми и красными цветочками и больше всего напоминала ночник. Сам же владелец выглядел усталым, не выспавшимся, с лицом, будто сжатая мочалка, лицом измученного за день яруза.
Сунрар с удивлением разглядывал собравшихся, выражая полное непонимание к происходящему, что все почувствовали себя неуютно.
– Хм... проговорил Яр,
– А не должен ли ты быть более... э-э... официально одетым? У нас тут совет собрался...
– И так сойдёт.
Сунрар устало прошел в центр залы, плюхнулся в мягкое, обитое красным бархатом, кресло, и поерзал недовольно.
– А чего все стоят? Я себя прям неуютно чувствую, когда вы все пялитесь на меня вот так... да не смотри так на меня Яр!
– Мы тебя от сна не оторвали? Может, какое очень важное дело...
– вежливо осведомился Яр.
– Я всегда занят, — ответил Сунрар.
– Конечно, — поддакнул третий советник.
– Я никогда не сплю, когда нужно заниматься делом.
– Это конечно. Да. Но у нас тут дело...
– Изгнание.
–
– Вы собрались изгнать Услара и Моля, что тут непонятного, Яра?
– Но твое мнение тоже важно!
– Конечно. И я принял решение: изгнать.
– Но может, ты хочешь поговорить напоследок с приговоренными? Или, может, изменить свое решение...
Правитель демонстративно зевнул, после чего с видом измученного человека стал подниматься по лестнице.
– А, кстати, - остановился он на половине своего восхождения.
– Чего тут делают все эти отбросы?
– Это толпа. Зрители.
– Все вон!
– Заорал Сунрар, бросив зелёный тапок.
– Все по домам, уроды!
Черри заозирался беспокойно.
– Что он там говорит? И вообще, кто этот парень в пижаме?
– Это Сунрар, господин, — терпеливо объяснил Яра.
– Что-что?
– Это Сунрар, господин.
– Пошел вон, негодник! Нечего бросаться тут вещами! Негодяй!- воскликнул старый советник, пытаясь разглядеть мутную, как и весь мир, фигуру на лестничной клетке.
Яра вздохнул обреченно.
– Он наш правитель, Черри. Мы сами выбрали его править народом
– Да? Чертовски глупый поступок. Меня тогда По-любому не было.
Третий советник с мольбой и извинением, как извиняются за душевно больных, ухмыльнулся правителю: всё - таки Черри старый повидавший много ужасного на своем жизненном пути, пусть это всё ужасное было с его благословения, но понял, что Сунрар и сам смеется улыбкой личности, которая решает, кому сколько прожить.
– Значит всё - таки изгнание. Ну, раз не будет больше интересного, - Яра собрался, - тогда все могут расходиться.
Вообще, вся эта история с усыновлением человеческого ребенка вызывала у советников глубокое удивление и злость, как часто бывает, когда кто-то обнаруживает, что у соседа лучше картошка взошла. Диву даешься, какими бывают завистливые люди. Старшие ярузы квартала неоднократно пытались убить или выбросить ребенка еще младенцем, да только будто сами боги охраняли всё время малого. В них крепла ненависть к ребенку. А ребенок обычно, отвечал спокойно, но уверенно и на следующий день обидчик обнаруживал свое белье где-то высоко или, наоборот, очень низко. В конечном счете, решили ждать лучших времен.
И, похоже, они пришли.
– Выходит так, - отозвался правитель и обратился, к молчащим двоим изгнанникам - Ну а вы что думаете?
– Как прикажите правитель, - покорно отвечали хором двое.
– Ну, тогда так. Мир большой, заняться найдете чем. Мой вам совет: не связывайтесь с людьми слишком много, а то остаться без головы у них - это не оригинальный способ убить. Совсем скучный, так сказать.
– Ну, тогда кто по домам, а кто из дома, - объявил Яра торжественно.
Те ярузы, которые до сих пор, как они сами считали, вдруг перехотели выгонять этого малого, который приносил в их жизни смех, радость и синяки. Он был один из очень немногих, кто не боялся советников и правителя, так как представить не мог, как такие милые и добрые «чудовища» могут творить плохие дела.