Мольба Мариам

Сэссон Джин П.

В голове у меня все помутилось. Почему мой сын называл меня сестренкой, да еще с такой ненавистью? Почему он был таким жестоким?

— Как ты посмела развестись с моим отцом?! — закричал он, прежде чем я успела ответить.

— Дюран, Дюран, сейчас не время обсуждать это. Но ты должен знать, что я развелась с твоим отцом, потому что он избивал меня.

— Папа сказал, что ты отказалась от меня после развода и продала меня ему за пять тысяч долларов. Он сказал, что ты никогда меня не любила.

Сердце

у меня заныло, и я прижала руку к груди.

— Дюран, послушай меня! — слова хлынули из меня потоком. — Это неправда! Я могу показать тебе документы, свидетельствующие о том, что твой отец похитил тебя. Дюран, твой дед и я делали все возможное, чтобы найти тебя. Ты должен мне верить. Ты даже не назовешь меня мури? — помолчав, добавила я. («Мури» по-пуштунски означает «мама».)

— Прежде чем я смогу назвать тебя матерью, тебе придется ответить на целый ряд вопросов, — холодно ответил он. — И тогда я решу, стоит ли мне с тобой встречаться.

Зиби взяла параллельную трубку:

— А теперь оба успокойтесь, — промолвила она. — Вы впервые беседуете за много лет. Понятно, что вы нервничаете.

Дюран, не говоря больше ни слова, повесил трубку.

Я была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Я столько лет мечтала о том, что признаюсь сыну в своей любви и расскажу о том, как ни на мгновение не переставала его искать. И вот моя мечта обернулась кошмаром. Мое дитя, мой обожаемый Дюран, не испытывал любви к своей матери. Более того, всеми возможными способами он показал мне свою ненависть.

Зиби безуспешно пыталась утешить меня:

— Мариам, отец Дюрана промывал ему мозги на протяжении семнадцати лет. Мальчик в полной растерянности и не знает, что ему думать. Он еще объявится. Дай ему время.

Заливаясь горькими слезами, я позвонила Халиду и сообщила о происшедшем. Но Халид, как всегда, остался непоколебимым.

— Не волнуйся, милая. Мы перезвоним тебе, когда он будет готов. Это займет некоторое время.

Я бродила, как дикое животное в клетке, обвиняя себя, что все сказала не так, как мечтала. Мне хотелось накричать на своего спокойного мужа. Время? Разве семнадцати лет, которые я провела в разлуке с сыном, было недостаточно?

Дюран позвонил снова через два дня. И на этот раз мне удалось совладать со своими эмоциями, хотя это было непросто. Я надеялась, что он звонит, так как вспомнил что-то, но, увы, это было не так. Он по-прежнему думал лишь о своем отце. Дюран опасался, что я могу создать ему проблемы.

— Твоя сестра все мне рассказала. Но я не стану с тобой разговаривать, если ты не простишь моего отца. Ты не должна обрекать его на судебное разбирательство. Ты не должна ввергать его в неприятности.

Я готова была пообещать ему все что угодно, лишь бы мы оставались на связи.

— Сын, обещаю тебе, что ничего

не сделаю, что могло бы навредить твоему отцу.

— Ты должна простить моего отца.

Я выдержала длинную паузу, прежде чем произнести эти непростые слова, хотя и была готова на все ради воссоединения с сыном.

— Хорошо, я прощаю твоего отца, Дюран.

Его интонации тут же изменились, и в голосе звучали дружелюбные нотки — он даже неожиданно заявил, что собирается уехать из Афганистана.

— Думаю, я поеду учиться в Индию. И я разрешу тебе посетить меня там. Но в Америку не поеду. Америка — это та страна, где ты развелась с моим отцом.

Конечно же, я хотела встретиться со своим сыном в Америке или в Саудовской Аравии, но я заставила себя набраться терпения.

— Дюран, я всего лишь хочу, чтобы ты был счастлив. И я поступлю так, как ты захочешь.

Похоже, его обрадовало то, что я готова подчиняться его решениям.

Через несколько недель после моего возвращения в Джедду Дюран позвонил мне снова. Три телефонных звонка меньше чем за месяц! Я была вне себя от радости. И во время этого разговора он неожиданно назвал меня мамой.

— Дюран! Сыночек мой!

И тогда, к моему изумлению, Дюран сообщил мне, что теперь не сомневается в том, что я не продавала его за пять тысяч долларов.

— Послушай, я поговорил с отцом, — сказал он, — и знаю, что все это время он лгал мне. Я больше не люблю его. Я его ненавижу. И мне осточертел ислам. Я решил, что поеду в Америку.

Мой сын сам не понимает, что делает, решила я. Сначала он ненавидел Америку, а теперь хочет там поселиться.

— А почему бы тебе не приехать сюда, в Саудовскую Аравию, и не пожить с нами?

— Я ненавижу арабов, — решительно ответил он. — Да, ненавижу.

Я ничего не сказала, хотя его решимость и смутила меня. В конце концов, его отчим был арабом, а его сводный брат араб наполовину.

Сразу после нашего разговора я созвонилась с американским посольством в Кабуле и сообщила, что мой сын наконец связался со мной. Я хотела договориться о том, чтобы Дюран получил необходимые документы и американский паспорт. Если Дюран хотел жить в Америке, его «американская» мать должна была всячески помочь ему сделать это.

Через неделю Дюран позвонил в четвертый раз и вновь с тревожным сообщением.

— Папа сказал, что, если я с тобой встречусь, он лишит меня наследства, отречется от меня. А когда я сообщил, что собираюсь в Америку, он избил меня. Поэтому мне пришлось сбежать из дома, и теперь он повсюду разыскивает меня и угрожает убить.

От ужаса у меня перехватило дыхание. Я не сомневалась, что Каис способен убить Дюрана, лишь бы не позволить ему встретиться со мной. Мысли мои метались, и я не могла собраться с духом.