Мольба о милосердии
Шрифт:
Впрочем, мистер Толмарш ничего не сказал, но с явным пренебрежением выпил воды — единственный напиток, который могла предложить ему Мариста.
На сладкое был крыжовенный пирог, но, естественно, сливок к нему не подавали.
Они не могли даже позволить себе купить достаточно молока — не то что во времена их обитания в замке, где молоко держали на холоде в большой круглой чаше.
Энтони, казалось, это ничуть не волнует, и Мариста решила, видимо, из-за вчерашних вкусностей, которыми угощал граф,
— Что ты собираешься делать днем? — спросила она брата.
— Спать, — ответил он зевая.
— Я хотел бы, чтобы вы еще рассказали мне о замке, — сказал мистер Толмарш. — Это весьма интересно.
— У меня глаза закрываются! — проронил Энтони. — А если мы собираемся ехать завтра в Лондон, то я и вам советую отдохнуть, чтобы набраться сил для тамошних развлечений.
Воцарилось молчание.
— Завтра я не могу, — наконец соизволил ответить мистер Толмарш. — Может быть, послезавтра, но все зависит от того, как сложатся обстоятельства.
Мариста вытаращила глаза, давая таким образом брату понять, что хранить в тайне присутствие мистера Толмарша не просто трудно, но и неудобно с финансовой точки зрения.
Хотя Энтони снабдил их деньгами, тратить их следовало крайне экономно.
Но он смотрел не на сестру, а на Эдварда Толмарша.
— Мне нужно в Лондон, — упрямо повторил он, — и я вряд ли могу оставить вас в обществе моих сестер.
— В таком случае я, разумеется, постараюсь поехать с вами, — заверил его мистер Толмарш.
Маристе едва удалось скрыть вздох облегчения.
Энтони встал из-за стола и направился к лестнице.
Обычно он, когда хотел отдохнуть днем, ложился на диван в гостиной, но сегодня, чтобы не мешать гостю, отправился к себе в спальню.
Мистер Толмарш посмотрел на Маристу.
— Не найдется ли у вас несколько минут, мисс Рокбурн, чтобы объяснить мне тот чертеж замка, который я изучаю. Он довольно сложный, и я не все понимаю.
— Вы интересуетесь норманнскими замками?
— Раньше я не видел ни одного, — признался мистер Толмарш, — тем более такого красивого, как тот, где вы когда-то жили.
— Рада, что он вам понравился.
Мариста улыбнулась ему, но мистер Толмарш уже не смотрел на нее, а листал книгу, которую принес с собой.
Девушка заметила, он держал ее на коленях, словно боялся, что она исчезнет, если он расстанется с ней хотя бы ненадолго.
В эту минуту она усмотрела в его облике что-то отталкивающее, но что именно, не смогла бы сказать.
И, разумеется, ей не хотелось общаться с ним, а уж тем более вместе с ним изучать чертеж.
Уподобляясь Летти, она с некоторым вызовом произнесла:
— Простите" но, боюсь, вам придется подождать, когда проснется Энтони. У меня слишком много дел,
Не дожидаясь, пока мистер Толмарш начнет ее уговаривать, она собрала со стола грязные тарелки и понесла их на кухню.
После, того как помогла Ханне вымыть посуду. Мариста не стала возвращаться к себе в комнату, а спустилась к морю.
Она редко ходила на берег — там все необычайно остро напоминало ей об отце.
Даже сейчас она то и дело бросала взгляд на море, словно надеялась каким-то чудом увидеть среди волн голову отца, плывущего к берегу.
— О, папенька, — сказала она вслух, — если б только вы были живы сейчас! Быть может, познакомившись с графом ближе, вы смогли бы заключить с ним какое-то соглашение, и наше положение не оказалось бы таким ужасным и шатким!
Чуть позже Мариста вспомнила, что утром граф был очень любезен, пока она не рассердила его, и в ней почему-то окрепла уверенность, что он не выгонит их из Довкот-Хауса.
«Как жаль, что отец не поговорил с ним, когда мы только съехали, — подумала она, — не сказал ему о нашем отчаянном положении».
Впрочем, она понимала, что отец ни под каким видом не стал бы вести переговоры с графом после того унижения, которое ему уже пришлось пережить.
Гордость Рокбурнов заставила его умереть, лишь бы не просить графа о милости.
— Во мне тоже есть эта гордость, — пробормотала Мариста себе под нос, — но мне приходится думать не только о себе, но еще и о Летти с Энтони.
Она шла и молилась о том, чтобы граф позволил им оставаться в доме и, быть может, помог Энтони, хотя она плохо представляла себе, как найти более приемлемую работу, чем сейчас.
Вероятно, ему покажется зазорным быть в долгу перед графом, но она уж как-нибудь сумеет уговорить брата.
Потом она вспомнила, ради чего Энтони собирается в Лондон, и снова встревожилась.
А вдруг лорд Дэшфорд взъярится и вызовет Энтони на дуэль?
Думая обо всем этом, Мариста испытала желание подобно своему отцу убежать от забот и никогда не возвращаться.
Когда Энтони спустился к чаю, на столе стоял тот же самый кувшинчик с медом, что и за завтраком, и остатки хлеба.
Впрочем, Ханна напекла булочек, и Энтони с мистером Толмаршем съели их с удовольствием.
Летти до сих пор не вернулась.
Мариста пошла на кухню и спросила у Ханны, что они будут есть вечером.
— Овощной суп и маленький омлет. Больше ничего нет, и обсуждать меню бесполезно.
— Может, мне сходить на ферму и купить еще яиц? — предложила Мариста.
— Гостям следует довольствоваться тем, что им предлагают, — назидательно промолвила Ханна. — Если джентльмену не нравится наша еда, он знает, что делать.