Молчаливый мужчина
Шрифт:
— И что? — Спросил Мо.
— И клиенты Смити, помеченные Хорхе, Хоакимом и мной, как возможные придурки, вчера ночью получили хвосты. Сегодня мы хотим съездить к ним, чтобы посмотреть их обитание поближе.
— Я готов поспорить, что он не послал это письмо без отпечатков, и зная, что Смити получил его вчера, не появился в клубе. Он точно знает Смити, что тот может кому-то позвонить.
— Он также, наверное, думает, что прибудут копы.
— Вы с Хорхе не похожи на завсегдатаев стрип-клуба,
— Ты хочешь, чтобы мы работали над этой ситуацией или сидели сложа руки пару дней? — Спросил Хоук.
Мо закрыл рот.
Его босс был старше его, ненамного, так что он не был похож на его отца.
Мо давным-давно отказался от отца.
Дело было в том, что Хоук был его командиром, а Мо обучили не разочаровывать своего командира.
И вот тогда Ястреб выдал то, что никогда не говорил Мо.
— Не прошло и двадцати четырех часов, Мо, — заметил Хоук. — Она уже начинает действовать тебе на нервы?
Это определенно было вызовом его профессионализма.
Она была совершенно другой, нежели все остальные.
Лотти не находилась у Мо под кожей. Этого не могло случиться. И он понял это в ту минуту, когда она открыла ему входную дверь в свой дом и сделала шаг назад, словно собираясь убежать.
Это была обычная реакция людей на него.
Но Лотти было всего лишь как-то не по себе от его вида.
— Я в порядке, — пробормотал Мо.
— Веди себя хорошо, будь начеку и пригласи ее куда-нибудь, когда мы будем уверены, что ей никто не угрожает, — приказал Хоук. После этого он дал Мо «отбой» и повесил трубку.
Но Мо смотрел на диван напротив.
Пригласить ее куда-нибудь, когда мы будем уверены, что ей никто не угрожает?
Он знал, что Хоук на протяжении многих лет видел его (кружку) физиономию. Он также знал, что у Хоука стопроцентное зрение.
Так почему же он говорит ему такое дерьмо?
— Йо.
Он повернул голову и словно получил пощечину, увидев Лотти в одной ночной рубашке, с волосами, закрученными небрежно на затылке, спадающими прядями, щекочущими ее подбородок, щеки и шею.
И ее подбородок, щеки, шея и лоб выглядели так, словно были покрыты кремом для бритья.
— Господи, — пробормотал он.
— Укрепляющая пенка, — объяснила она про то дерьмо, которое было у нее на лице. — Хочешь позавтракать?
Он умирал с голоду.
Она была по-прежнему в ночной рубашке.
Неужели она собирается готовить в этой ночной рубашке?
— Нет, — ответил он.
— Да, потому что ты прикрываешь мою задницу, так что если ты не будешь есть, то посмотришь, как я готовлю... — она наклонила голову и улыбнулась ему сквозь пенистую слизь, которая медленно таяла у нее на лице, — тогда поешь.
По ее улыбке и по тому, как
— Что с твоими зубами? — спросил он.
— Отбеливающие полоски. — Она выпятила бедро, движение, которое было похоже на резкий рывок по его яйцам, и нахально произнесла: — Милый, все это, — она провела рукой вниз по своему телу, — не дается бесплатно ни в каком определении этого слова.
С этими словами она развернулась и выскочила из комнаты, атласная ночнушка обнимала ее задницу, кремовые кружева подола развевались как приглашение.
К черту, мать твою, бл*дь.
Ему нужно было подняться и последовать за ней.
Бл*дь, мать твою, на х*й.
Мо встал и последовал за ней.
Он догнал ее на лестнице.
Она направлялась прямо на кухню.
— Неспрессо? — спросила она шепеляво, поэтому получилось: Нестпреттоо?
Господи.
Ему захотелось засмеяться.
Засмеяться, проходя через кухню за ней, встать перед ней на колени и зарыться лицом под кружево ночнушки.
— Я сделаю себе, но сначала сделаю тебе, — ответил он.
— Кофе после отбеливающих полосок можно выпить через двадцать минут. Лучше я сделаю тебе. Сливки?
— Ага, — проворчал он, прислонившись бедром к столешнице напротив нее и наблюдая, как она ходит по кухне.
Он надеялся, что она оденется после отбеливающих полосок.
— Сахар?
— Нет.
— Хороший мальчик, — пробормотала она, открывая крышку и хватая большую прозрачную миску, наполненную капсулами.
Он не хотел быть для нее хорошим мальчиком.
Он хотел быть ее хорошим мальчиком.
Она повернулась к нему.
— Я делаю натуральные сливки. Стараюсь не заполнять свой организм слишком большим количеством химии.
Ага, просто накладываешь химию на зубы и намазываешь на лицо.
Но этого он не сказал.
А опустил голову.
Она заварила кофе, повернулась к нему лицом, прислонившись спиной к стойке.
— Омлет с травами, грибами и сыром манчего. Сосиски из индейки. Картофельные оладьи. Может передумаешь насчет завтрака?
Абсо-бл*дь-лютно.
В животе у него чуть не заурчало.
Он только утвердительно кивнул.
Она одарила его туманной улыбкой и снова принялась ходить по кухне, доставая сковородки, миски, венчик.
Понятно, что она собиралась готовить завтрак в этой ночной рубашке.
Слава Богу, что у нее на лице была намазана такая слизь.
Прежде чем приступить к делу, она протянула ему кофе и объявила, лишив его единственной защиты:
— Я должна смыть это с лица. Потом займусь завтраком.
А потом она с важным видом вышла из кухни.