Молчание леди

Куксон Кэтрин

Таксист был честным человеком, поэтому взял только то, что ему причиталось, — одну монетку в полкроны, а когда она кивнула ему, он сказал:

— Спасибо, мэм, — и стал смотреть, как она, пошатываясь, поднялась по лестнице и вошла в оставшуюся часть своей жизни.

Часть третья

1955

1

Она будто находилась между двух миров. В одном мире с ней разговаривали чьи-то ласковые голоса, обладатели которых кормили ее и мыли ее тело. Это были приятные ощущения. Почему она всегда боялась своего тела? А его ли она боялась? О да. Это было в другом мире, который то исчезал, то возвращался.

Она все еще боялась своего тела и дотрагивающихся до него рук. Впивающихся в него ногтей. Кожаных ремней, стегающих его. Но эти руки были такими же нежными, как и доносившиеся до нее слова. Над ее головой говорили между собой так, будто она ничего не могла понять. А она могла; она всегда была способна все понять, разве нет? Даже в том, другом мире. Она не должна пытаться вернуть прежний мир, потому что в этом, нынешнем мире, были мистер Армстронг и Гленда. О да, Гленда. Гленда посадила ее на поезд, но ничего не сказала ей о другом мире. А еще сын. Должен был приехать ее сын. Гленда обещала ей это. И он уже взрослый. Ему больше четырех лет. Она сильнее зажмурилась. Конечно больше, сказала она себе, и голос у нее был очень странный, казалось, он доносился из прошлого. Не будь глупой. Он доктор. Ты держала его за руку. Алекс обещал привезти его с собой, и мы вместе пообедаем.

Интересно, а будет ли подавать обед миссис Аткинс? Мистер и миссис Аткинс знали о многом, что тогда происходило, а она была такой доброй и вовсе не походила на обычную экономку. И Трип тоже все знал. О, он прекрасно знал обо всем, что происходило. Не зря он был дворецким и при отце, и при сыне. Он и миссис Аткинс обсуждали все между собой. Они говорили и о ней, говорили с сочувствием. Они прекрасно знали, особенно Трип, что ей приходилось терпеть. Он был единственным из слуг, кто спал в главном доме и наверняка слышал ее крики по ночам.

Вот оно снова, это лицо! О нет, она не хочет видеть его. Она лежит на мягкой-мягкой постели. Они моют ее тело или уже вымыли. Да, уже, а теперь она отдыхает, но почему, почему же он снова явился? Он преследует ее. Она слышала свой голос, пронзительно кричащий:

— Не надо! Не надо! Ты грязная свинья! Я не животное. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!

А потом, как всегда, он поднимает ее и швыряет из стороны в сторону. И вот наступила та последняя ночь, когда она поняла, что больше не может терпеть. Она запланировала побег, да, она собиралась сбежать, иначе она умерла бы прямо в его руках. Он тряс ее, а она кричала:

— Ты хуже любого животного. Ты мерзкий извращенец!

Да, она действительно кричала на него. И тогда он стал трясти ее так, что ей начало казаться, что мозги в ее голове превратились в погремушку. Она их чувствовала. А отзвуки его голоса, наверное, разносились по всему дому:

— Больше никогда в жизни не смей ничего говорить. — Потом он снова начал ее трясти, а его голос становился глубже, громче, ужаснее и почти переходил в рычание. — Никогда больше не смей даже открывать рот!

Она не помнила, что еще он кричал, но эти слова отпечатались в ее рассудке. Она никогда больше не должна говорить. Никогда, никогда, никогда. Он кричал ей эти слова, избивая ее на кровати, а потом проделал то, что и всегда, а она уже не могла больше сопротивляться.

Но все же тогда появилась небольшая надежда. Побег был уже запланирован. Мистер Кокс, милый мистер Кокс, которого этот дьявол уволил только за то, что он играл для нее на пианино, взял деньги, больше тысячи фунтов. Она копила их несколько лет, не тратя свои достаточно большие карманные деньги, а теперь он заказал билеты на океанский лайнер, и она с Ричардом должны были отправиться в Америку, где жил Тимоти. Тимоти был ее близким другом детства. Он был женат. О да, но это ничего не значило. Он спрячет ее где-нибудь, потому что ее муж отправит кого-нибудь на ее поиски. И вот все было готово. Она только хотела

рассказать все Алексу. Но Трип знал, по крайней мере, она так думала. И Фреде МакАртур можно было доверять, поскольку она тоже знала о том, что происходило ночами и как она страдала, потому что часто по утрам помогала ей мыться и видела слезы, стекавшие по ее щекам. И она помогла бы ей в любом случае, потому что Фреда любила мистера Кокса, и Айрин знала, что она скоро уволится и выйдет замуж за мистера Кокса. Все было запланировано. Они ждали только его следующей поездки заграницу. И вот время пришло. Она была так переполнена радостью, что хотела доставить удовольствие Алексу и спеть на его концерте. И как ей это понравилось! Это было открытое неповиновение, потому что он ни за что не разрешил бы ей петь — никаких выступлений! Животное, ужасное, мерзкое животное, а не человек. А потом уже ни к чему были план бегства в Америку и встреча с Тимоти, потому что он неожиданно появился и схватил ее. А затем мир раскололся: остались только вскрики и удары, и ужас, и голос, который снова пронзительно кричал:

— Не смей говорить!

Она попыталась объяснить неожиданный визит, но голос ее оглушил. Потом на ее голову опустилась какая-то тяжесть, и она провалилась в другой мир. И в этом мире она находилась до недавних пор.

Старый мир снова возник, и она закричала:

— Я ненавижу тебя! Я презираю тебя! Ты грязный, грязный…

Она услышала, как ее голос сорвался. Укол в руку вернул ее в приятную мягкость постели, и повсюду вокруг нее раздавались голоса, а один она слышала четко:

— Это ужасно. Бедняжка.

О ком это они говорили? Неважно, ей хотелось спать.

2

— Я не могу сделать это сам, отец. Просто не могу. Ты должен поговорить с ним.

Александр вздохнул и откинулся на спинку кресла. Потом сказал:

— Пригласим его сюда?

— Нет, — ответил Джеймс. — Я не думаю, что это место подходит для того, чтобы рассказывать подобную историю. Я думаю, что лучше это сделать у Гленды, где он сможет увидеть ее одежду, в том числе и лохмотья, которые она носила под тем пальто. Боже мой! Ну, ладно, ты лучше позвони ему и пригласи его к Гленде. Пусть он узнает о грядущих изменениях в его жизни. Как ты думаешь, где он сейчас?

— Вернулся в госпиталь, — сказал Александр. — Но сегодня понедельник, и трудно сказать, когда он начинает работать. Куда я точно не буду ему звонить, так это домой. Потому что если его не будет дома, то меня наверняка соединят с его отцом, а от одной мысли об этом человеке меня переполняет злоба.

Он поднял телефонную трубку, но не стал, как сделал бы это в другое время, просить своего секретаря соединить его с госпиталем, а сам набрал номер.

Ему сказали, что соединяют его с отделением, где работает доктор Бейндор, а там резкий голос ему сообщил:

— Да, доктор Бейндор на работе, но он занят.

Александр почти крикнул:

— Понятно, но, пожалуйста, передайте ему, что мистер Александр Армстронг хочет поговорить с ним по очень важному делу, причем сей же час!

Последовало молчание, а когда он посмотрел через стол на своего сына, то увидел, что тот прикрыл ухо рукой. Джеймс тихо сказал:

— Возможно, они боятся беспокоить великого человека, когда тот на обходе.

Александр снова заговорил в телефонную трубку:

— Здравствуйте! Это ты, Ричард?

— Да-да, это я. И какая суровая манера передавать сообщения! Вы очень напористый человек, вы знаете об этом? Так что случилось?

— Ричард, когда заканчивается твое дежурство?

— Через полчаса.

— Тогда я бы попросил тебя, вернее, я хочу сказать, что ты должен прийти в клинику моей сестры, где Джеймс и я будем тебя ждать. Здесь есть пациентка, которую я хочу тебе показать.

— Пациентка клиники? Но, Алекс, какое отношение я имею к…