Молчание

Сагара Мишель

Мария помолчала, а затем, глядя на своего краснолицего младенца и немного перепуганного двухлетнего ребенка, она, наконец-то, опустила Эндрю на землю. Он не очень хотел этого, но смотрел на нее, как она взяла младенца у Эллисон, присела и начала укачивать его.

– Он голоден, – сказал Эндрю.

– Да, – сказала в ответ Эмма.

– Эмма?

– Да, Эндрю.

– А я умер?

Мария не подняла глаза на тот вопрос, но она вздрогнула.

Эмма втянула воздух и затем произнесла.

– Да.

– О, –

он повернулся и посмотрел на свою мать, брата, а затем на маленькую сестричку. – Я не люблю огонь, – сказал он наконец.

Эмма ничего не сказала. Она ничего не сказала, когда взгляд Эндрю уставился на точку возле ее левого плеча, его глаза немного расширились. Пока он смотрел, Эмма взяла за руки Кэтрин и Джорджеса, и они появились, холодные на ощупь, перед Майклом.

Она позволила им играть с Майклом столько, сколько они могли, а Майкл, понимая как они нуждались в этом, старался, хоть и был очень сильно расстроен из-за трупов в траве. Хотя игра с детьми действительно помогала, ведь это было то, что он знал, понимал и мог делать хорошо.

Но Эмма была холодной, когда сказала двум разочарованным детям, что надо дать Майклу время для отдыха, а ей, для того, что бы сделать еще что-нибудь.

– Что? – Спокойно спросил ее Джорджес.

– Открыть дверь, если я смогу, – ответила она.

Маргарет, беседовавшая с Эрнестом, который, оказалось, видел ее, не зависимо от того, касалась ее Эмма или нет, наблюдала за этим.

Эрнест, прервав разговор, тоже посмотрел.

– Дорогая, – начала Маргарет.

– Я должна попробовать, – сказала Эмма пожилой женщине. – Как долго вы были здесь пойманы в ловушку?

– Достаточно долго. Это природа мира и природы мертвых.

– Но это было не всегда.

Маргарет была особенно молчалива.

– О чем ты говоришь, Эмма? – Он все еще не спускал особенно настороженных глаз с Эрнеста, хотя Эмма давно расслабилась.

Она повернулась к нему.

– Эндрю. Отчасти. – Она выдохнула. – Он может бродить по этим пустым улицам Бог знает сколько – а этого не должно быть.

– На что это должно быть похоже?

– Я не знаю. Небеса. Может быть. Но может что-то еще. Он реально здесь. Они все... – добавила она, протягивая руку, чтобы охватить всех мертвых, которые собрались здесь, словно на барбекю, – действительно здесь. Мой отец сказал мне, что есть где-то другое место, куда они должны быть в состоянии пойти.

Маргарет вздрогнула и отвела взгляд вдаль – прочь от Эммы, от Эрнеста, от Джорджеса и Кэтрин.

– Они могут найти это везде, – продолжила Эмма. – Но не могут попасть туда. Потому что закрыто. Заблокировано.

– Эмма...

– Я хочу попробовать открыть.

– Ты не сможешь.

– У меня может не получиться, но я могу хотя бы попробовать.

Эрнест уставился на нее. Он повернулся и посмотрел на Эрика. Ни один, ни второй ничего не сказали, но так или иначе, ей

не нужно было их разрешение.

Она повернулась к Марии Копис, которая, закончив кормить – и пеленать – своего малыша, безутешно смотрела на Эндрю. На Эндрю, который сел у ее ног и смотрел снизу вверх.

Эллисон подошла, чтобы забрать малыша, который был теперь чистым и спал, а Мария наклонилась к Эндрю, чтобы посадить его себе на колени. Затем она оперлась подбородком в его макушку и посмотрела на Эмму.

– Он будет здесь, – сказала Эмма спокойно. – Он будет здесь пойман в ловушку, как многие мертвые сейчас.

– Мне нужно больше времени, – прошептала Мария.

– Мы сделаем все, – прошептала Эмма в ответ. Они обе надолго замолчали.

Но Мария заговорила, все еще обнимая своего сына.

– Я слышала, что ты сказала Эрику. Если ты сделаешь то, что собираешься попробовать, будет ли он...

– Он сможет уйти.

– Но куда?

– Куда-нибудь, где не будет боли, – ответила Эмма. – Я не видела этого места. Я не знаю. Но мой отец знает. У всех мертвых оно есть.

Они чувствуют это как дом – нет, больше, как идеал дома, место, где они нужны, место, которому они принадлежат и где они любимы.

Эндрю заговорил, сидя на руках своей матери и все еще глядя вверх.

– Я хочу туда. Я умер, мам.

Его мать закрыла глаза и кивнула.

– Мне жаль, Дрю. Мне очень жаль.

Но он поднял руку вверх и коснулся ее щеки, хотя он не отводил взгляд от чего-то, привлекшего его внимание.

– Я могу ждать тебя там, – сказал он ей далеким голосом.

– Ты будешь?

Он кивнул.

– Я буду ждать вечно. Я буду ждать и Стефана и Кэтрин.

Мария сглотнула и улыбнулась. Она плакала. Эмма сдержалась только силой воли.

– Да, Эмма. – Сказала Мария спокойно. – Мы готовы.

Эмма рассказала остальным, что она хочет сделать, но это имело смысл только для мертвых. Они уставились на нее на мгновенье с взглядом, выражающим что-то очень похожее на голод, но на самом деле это была глубокая и ужасная скука, появившаяся потому, что это было так бессмысленно.

– Пап?

– Его нет здесь, дорогая, – сказала ей Маргарет.

– Но...

– Если ты постигаешь свое предназначение, я думаю, что он почувствует, что должен оставить тебя. Напряжение слишком сильное.

– Но он сказал, что может найти его, независимо от того, где он находится.

– Он просто спустился по улице. – Более нежным голосом она добавила, – он еще не готов тебя покинуть, и он не доверяет себе, чтобы остаться. Ты не можешь знать, что мы видели и к чему мы стремимся. И потому, что ты не знаешь, ты не можешь себе представить, как тяжело это будет для него. Он не хочет – или не готов – оставить тебя.

– Это потому что я не хочу его отпускать?

Улыбка Маргарет была почти нежна. И печальна.