Молчанием предаётся Бог
Шрифт:
Впрочем, спустя тринадцать лет циркуляр о «кухаркиных детях» был отменен Николаем Вторым, но до сих пор марксистские историки приводят его как пример «самодержавной дискриминации по социальному признаку».
Моральную катастрофу российского общества чувствовал Достоевский еще в середине XIX века: «Петровская реформа, продолжавшаяся вплоть до нашего времени, дошла наконец до последних пределов. Дальше нельзя идти, да и некуда: нет дороги, она вся пройдена… Вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над бездною… носится как бы какой-то дурман повсеместно, какой-то зуд разврата. В народе началось какое-то неслыханное извращение идей с повсеместным поклонением материализму. Материализмом я называю в данном
Делился своим предчувствием гибели Российского государства и Гоголь: «Остались считаные дни, еще немного – и грехами своих предков и своими мы отрежем путь России к спасению».
«Человечество нынешнего века свихнулось с пути только оттого, что вообразило, будто нужно работать на себя, а не для Бога, – говорил Н. Гоголь. – Сущность жизни не есть отдельное существование, а Бог, заключенный в человеке; смысл жизни открывается тогда, когда человек признает собою свою божественную сущность».
«Будьте не мертвые, а живые души…
Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом… страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба».
9 сентября 1867 года в Женеве открылся масонско-коммунистический конгресс Лиги мира и свободы, и на трибуне выступали «светила европейской мысли». «…Господа, которых я впервые увидел не в книгах, а наяву, – писал приглашенный на этот конгресс Достоевский Майкову, – начали с предложения вотировать, что не нужно больше монархий, и все поделать маленьким. Потом – что не нужно веры. Это было четыре дня крику и ругательств…»
«…Социалисты и революционеры врали с трибуны перед пятью тысячью слушателей, то невыразимо, – делился он со своей племянницей С. А. Ивановой. – Комичность, слабость, бестолковщина, несогласие, противоречие себе – это вообразить нельзя. И эта-то дрянь волнует несчастный люд работников. Это грустно. Начали с того, что для достижения мира на земле нужно истребить христианскую веру, большие государства уничтожить и поделать маленькие…»
Посетив 15 европейских городов, писатель пришел к выводу, что лозунг французских революций «Свобода, братство, равенство!» – всего лишь красивая вывеска на самом деле: «Олигархи имеют в виду лишь пользу богатых, демократия – лишь пользу бедных, а об общественной пользе, пользе всех и о будущем всей Франции там уж никто теперь не заботится…».
«Достоевский сделался врагом революции и революционеров из любви к свободе, он увидел в духе революционного социализма отрицание свободы и личности. Что в революции свобода перерождается в рабство. Его ужаснула перспектива превращения общества в муравейник», – писал Н. Бердяев.
«Что же противополагается романо-германской Европе или Западу в лице России? – спрашивал славянофил Аксаков. – Мир православно-восточный, или славянство – возросшее до значения православно-восточного мира».
Что может противостоять идеям либерально-буржуазного общества – атеизму, парламентаризму, космополитизму?
Православие (церковь) – самодержавие (русская государственность) – народность (славянство) – отвечали славянофилы. Возвращение в допетровскую патриархальную Русь, где государство – большая семья со своими традициями, преемственностью поколений; церковь – хранительница духовно-нравственных ценностей; царь – наставник, батюшка, оберегающий своих подданных.
Неслучайно ради разрушения этой семьи – Российской державы – революционеры возбуждали ненависть «к царю и поп'y».
«Функции [Церкви] как учреждения были извращены, – писал Аксаков о результатах реформ Петра Первого, – она взята была в казну, низведена на степень одного из официальных «ведомств», облечена в
«Церковь наша должна вернуться к прежнему каноническому, допетровскому строю. Восстановление патриаршества, обращение к соборному началу, возобновление деятельного и живого общения с другими православными церквами оживят и одухотворят и нашу церковную жизнь, исцелят многие наши общественные язвы и, быть может, восстановят духовную цельность русского народа и всего православного Востока» (из исследования «Государственно-правовой идеал славянофилов» А. В. Васильева).
Исторический путь России – в православной религии, в отсутствии классовой борьбы, в наличии крепкого сословного строя, в сельской общине…
Достоевский рассуждает о миссии России как носительницы православия и о русском народе – «народе-богоносце». «Славянство, объединенное Россией, – считает Федор Михайлович, – научит серьезно верить в братство людей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах всеслужения человечеству, и, наконец, в самое обновление людей на истинных началах Христовых… Идея всемирного человеческого обновления… хранится в России не в революционном виде, а в виде Божественной правды». Христовой истины, хранимой в православии.
Славянофилы стремились сблизиться с простым народом, изучали быт, культуру, художественные промыслы; организовывали выставки, фольклорные экспедиции. Эпос, народные сказки, национальная история, русская природа явились источниками вдохновения композиторов «Могучей кучки» (Мусоргский, Римский-Корсаков, Бородин, Балакирев), художников «Товарищества передвижных художественных выставок» (Перов, Саврасов, Шишкин, Васнецов, Суриков), прославлявших величие, мудрость, красоту и силу России.
Между тем в конце XIX – начале XX века в России масонство увлекает не только политиков, деятелей культуры, но и чиновников, военных и даже членов императорской фамилии. Аронсон в статье «Масоны в русской политике», опубликованной 8 октября 1959 года в газете «Новое русское слово», пишет: «Вот несколько имен из списка масонской элиты, которые на первый взгляд кажутся совершенно не укладывающимися в одну организацию, на деле, однако, тесно связанных между собой на политическом поприще: князь Г. Е. Львов и А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов и Н. С. Чхеидзе, В. А. Маклаков и Е. Д. Кускова, великий князь Николай Михайлович и Н. Д. Соколов, А. И. Коновалов и А. Я. Браудо, М. И. Терещенко и С. Н. Прокопович. Что поражает в этом списке – ЭТО БУКВАЛЬНО ЛЮДСКАЯ СМЕСЬ, в которой так неожиданно сочетаются социалисты РАЗНЫХ МАСТЕЙ с миллионерами, представителями радикальной и либеральной оппозиции, с лицами, занимающими видные посты на бюрократической лестнице, вплоть до… бывшего директора Департамента полиции. Что за странное явление, особенно непривычное в русской общественной жизни, для которой всегда были характерны полярность воззрений, сектантское начало во взаимоотношениях, взаимные отталкивания». Деятельность русских масонов направлена на дискредитацию самодержавия и расшатывание основ российской государственности.
«Интеллигенция сумела раскачать Россию до космического взрыва, но не сумела управлять ее обломками, – писал Солженицын. – Потом, озираясь из эмиграции, сформулировала интеллигенция оправдание себе: оказался «народ – не такой», народ обманул ожидания интеллигенции».
Революция в России низвергла Иисуса Христа – нравственный эталон человеческого существования, уничтожила основу нравственности и совести – Любовь.
И ввергла в Ад…
«Что есть ад?.. Страдание о том, что нельзя уже более любить» (из романа «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского).