Молчать, чтобы выжить

Незнанский Фридрих Евсеевич

Затем наступил парню на запястье, вынул из разжавшихся пальцев нож, аккуратно его сложил и спрятал в карман.

— Ну? — заговорил Турецкий, тяжело дыша. — Будем и дальше заниматься гимнастикой или поговорим?

Глеб сел на асфальте и, морщась от боли, потер ушибленную челюсть. Затем посмотрел на валяющуюся рядом пластиковую бутылку, перевел взгляд на Александра Борисовича и насмешливо похвалил:

— Ловко. Где научились?

— Жизнь научила, — ответил Турецкий. — Давай поднимайся!

Он протянул Глебу руку. Тот как

бы нехотя взялся и вдруг с силой дернул руку Турецкого на себя. Александр Борисович потерял равновесие и повалился на парня. В тот же миг сильные пальцы впились ему в горло. Вдобавок к этому он получил мощный удар коленом в живот. Турецкий попытался вырваться, однако парень был очень силен. Стальные, тренированные пальцы все сильнее стискивали горло «важняка».

Перед глазами у Турецкого поплыли круги. Он захрипел, но извернулся и, почти теряя сознание, надавил противнику пальцами на глаза. Парень вскрикнул и отпрянул, хватка его чуть ослабла. Не теряя ни секунды, Турецкий с силой ударил противника ногой в живот. Затем перевалился на бок, схватил парня за руку и вывернул ее. Парень взвыл от дикой боли и по-борцовски застучал об асфальт ладонью. Немного успокоившись, Турецкий одной рукой вынул из брюк ремень и, изрядно помучившись, связал руки парня за спиной. Схватка, таким образом, была окончена, и Александр Борисович Турецкий вышел из нее победителем.

Поднявшись на ноги и подняв парня, Турецкий оценил ущерб. Победа стоила ему пары ушибов, царапин и порванной куртки.

— Ты… — начал было Турецкий, но закашлялся. Горло нещадно болело, равно как и ушибленный живот. К тому же его все еще мучила одышка.

Преодолевая боль, Александр Борисович достал из кармана телефон, клацнул по клавишам и приложил трубку к уху.

— Володя, привет… Я… О черт… — Турецкий кашлянул и потер пальцами горло. — Ты сейчас где?.. Ясно. Приехать сможешь?.. Тогда слушай адрес…

5

Глеб Стогов сидел на стуле насупившись и глядел в пол. Это был невысокий парень с покатыми и мощными плечами борца. Темные волосы его были взъерошены, на губе темнел кровоподтек, плоский, сломанный нос тоже был испачкан кровью.

Турецкий сидел, откинувшись на спинку кресла, и внимательно изучал его паспорт. Володя Яковлев сидел на стуле чуть в стороне и с любопытством поглядывал на Стогова.

— Хорош, нечего сказать, — выговорил наконец Александр Борисович. Он бросил паспорт в ящик стола и закрыл его. Затем уставился на задержанного: — Ну что, дружок, рассказывай.

Стогов вытер нос толстым, грязным пальцем и покосился на сыщиков.

— Чего рассказывать-то? — угрюмо спросил он.

— Как до жизни такой докатился?

Парень усмехнулся.

— Это вы по жизни катитесь, а я по ней ногами хожу, — спокойно ответил он.

— Ну что, Володь, видал, какого орла я тебе привез, — весело обратился Турецкий к Яковлеву.

— Это еще вопрос: кто его сюда привез, — резонно заметил Володя.

Турецкий

заговорщицки ему подмигнул и снова повернулся к парню:

— Ладно, приятель, шутки в сторону. Итак, Глеб Иванович Стогов, вы задержаны по подозрению в убийстве.

— Чего-о? Убийство? Ха! Еще нападение на представителя закона сюда приплюсуйте, — усмехнулся парень.

— Приплюсуем, не волнуйся.

Стогов с ухмылкой покачал головой:

— Не получится. Вы сами на меня напали. Чуть руку не сломали. — Он повернулся к Яковлеву: — Товарищ начальник, он вообще меня зарезать хотел! Не верите? У него в кармане нож. Проверьте!

— Ах да, совсем забыл. — Турецкий достал из кармана нож и протянул его Яковлеву. — Отдай эту игрушку экспертам. Может, где и засветилась.

Яковлев взял нож. Затем оба сыщика снова уставились на задержанного, разглядывая его как какую-нибудь экзотическую птицу.

— Резкий парень, — проговорил Володя.

— И не говори, — насмешливо согласился Турецкий. — О нападении на представителя закона мы поговорим попозже. А сейчас расскажи о том, как человека убил.

— Вы бредите, гражданин начальник, — прищурился на него Стогов. — Это у вас от нехватки кислорода. Помнится, я во время самообороны за шею вас схватил. У меня пальцы сильные, гвоздь могу согнуть, вот и переборщил.

Александр Борисович потер опухшую шею:

— Гвозди, говоришь? Охотно верю. Я вообще… — Лицо Турецкого исказила гримаса боли, и он закашлялся.

— Вот видите, — с усмешкой произнес Стогов.

— Александр Борисович, давайте я с этим голубем сам побеседую, — предложил Яковлев. — А вы сходите в травмопункт.

— Да, ты прав, — хрипло ответил Турецкий. — Собеседник из меня сейчас неважный. — Он поднялся со стула и в хищный прищур посмотрел на парня. — Статья у тебя уже есть, парень. Не усугубляй.

— Постараюсь, — в тон ответил задержанный.

Как только дверь за Турецким закрылась, Володя Яковлев пересел поближе к столу.

— Ну вот, — спокойно сказал он Стогову, — теперь мы можем говорить откровенно.

— Я и до сих пор говорил откровенно.

— Да нет, братец. До сих пор ты просто изворачивался. В общем, я тебе так скажу: у нас есть свидетели, которые видели тебя на месте убийства. Они опознали тебя по фотографии. Так что отвертеться тебе не удастся.

— Чепуха. Нет у вас никаких свидетелей. И вообще, я не понимаю, о чем вы говорите.

Яковлев со спокойной улыбкой открыл ящик стола и вынул какую-то бумагу, испещренную мелким шрифтом.

— Ну слушай, — сказал он и начал читать. — «Вглядевшись в его лицо, я узнала Глеба Стогова. Он надвинул кепку на глаза, но его сломанный нос я узнаю из тысячи. Как только потерпевший упал, Стогов повернулся и быстрой походкой пошел к переулку. Перед тем как зайти в переулок, он обернулся, и я снова увидела его лицо…» Ну как тебе это?

Стогов побледнел. Пальцы его рук мелко задрожали.