Молчи и танцуй
Шрифт:
– Бесплатно? – решился поинтересоваться гость.
– Разумеется. А где с тебя брали деньги за это?
– Не брали, но просили. По пятьсот рублей за один эфир. Я не дал.
Глеб покачал головой.
– Мать их… Правильно сделал, что не дал.
– Так-то оно так, но меня и не крутили.
– Это не страшно. Если музыка хорошая, кто-нибудь ее обязательно возьмет и бабок при этом не попросит. Вот я, например. Я, конечно, с «Русским радио» конкурировать не смогу, но кое-что и в моих силах. Кстати, на «Русском» ты бы без трусов остался.
Глеб перевернул диск, пробежал глазами список песен.
– Так, Вадик, я бы выбрал сначала вторую, а потом пятую дорожку. Согласен?
Вадим кивнул, и снова кофе чуть не украсило его брюки мерзким коричневым пятном.
Глеб поднялся, вышел из-за стола и, не говоря ни слова, покинул кабинет. Вадим в его отсутствие помешивал ложечкой остывающий кофе и рассматривал стопки книг, аккуратно упакованные в плотную бумагу, перевязанные бечевкой. Вадим любил книги. Иногда его даже не волновало, о чем там пишут и насколько это профессионально, он просто обожал этот запах, цвет бумаги, этот соблазн перевернуть страницу…
Вернулся Глеб.
– Поздравляю, – сказал он, – я широким начальственным жестом вставил твою песню в программу. Через двадцать минут пойдет.
Благодарный музыкант почти прослезился.
– Ладно, ладно, – отмахнулся Шестопалов, – «спасибо» не звенит. Я тебе соврал, это не так уж и бесплатно.
Вадим отодвинул пустую чашку и сосредоточился.
– Я чем-то могу помочь?
– Надеюсь. – Глеб снова заглянул в ящик. На этот раз на стол лег экземпляр его многострадальной брошюры. – Тебя за язык никто не тянул, когда ты сказал, что знаешь, как ее продать. Я весь внимание.
Вадим ответил не сразу. Он взял книгу в руки, осмотрел обложку. На синем фоне была нарисована волчья морда с оскаленной пастью, выше стояла фамилия автора, ниже – название книги. Обложка броская и в то же время ни к чему не обязывающая.
– «Убегающий волк» – это тот, что в лес не убежит?
– Он самый.
Вадим открыл брошюру, бегло просмотрел первую главу, пару раз улыбнулся. Если бы он поднял глаза, то увидел бы, как автор сего труда пытается спрятать за пеленой сигаретного дыма свое волнение.
– Выглядит заманчиво, – вымолвил Вадим.
– Спасибо… Знаешь, я давно хотел написать что-нибудь подобное, еще с тех времен, когда за школьные сочинения пятерки получал. Мечта юности, понимаешь…
Вадим заглянул в конец книги, посмотрел оглавление.
– Книга хорошая, – резюмировал он. – И я предложил бы тебе сделать одну вещь, но не знаю, пойдешь ли ты на это.
Глеб выдохнул.
– Я готов продать душу дьяволу, лишь бы эти стопки больше не валялись в моем кабинете.
Вадим приосанился.
– В общем, – начал он, – ты будешь смеяться, но я предлагаю порекламировать ее в эфире…
Глеб даже не стал маскировать разочарование.
– Да рекламировали уже десятки раз! И рецензии положительные были, и ролики, и всякая мура. Ты пойми, мне
– Ты не понял, – спокойно возразил Вадим. – Мы сделаем рекламу в эфире твоей станции, только текст будет мой и читать его буду я.
– Иии?… – затянул Глеб. – В чем прикол?
– Только в том, что я сказал.
– Понятно. У тебя кролик в рукаве?
– Нет.
Глеб начал теребить в руках пачку сигарет.
– Что-то я не пойму, – признался он уже более миролюбиво. – Ничего нового ты мне не предложил. Говори яснее.
– Хорошо. – Вадим положил руки на стол, развернул их ладонями вверх, словно собираясь объяснять очевидную вещь непроходимому тупице. – В тексте не будет каких-то наворотов, не будет никаких открытий, не известных тебе. Суть только в том, что текст прочту я и…
Вадим умолк. Шестопалов его не торопил.
– Понимаешь, Глеб, я просто предлагаю тебе довериться. Я могу гарантировать результат, и ты не будешь разочарован. Согласен, это как кота в мешке покупать, но хуже-то не будет, верно?
– Вообще-то, да. Хуже уже никак.
– Ну, вот. Давай попробуем, а по результатам ты уже будешь сам решать, оправдал ли я твои ожидания.
– Давай, – нехотя согласился Глеб. – Хотя я все равно ничего не понял.
Вадим улыбнулся:
– И не надо.
Награда для измученных духотой горожан – благословенная вечерняя прохлада. Днем народ пропадал на пляжах, а вечером оккупировал проспекты и улицы, топтался возле пивных ларьков и магазинчиков, где были замечены огромные холодильники с «кока-колой». Трофимов с удовольствием бы пропустил бутылочку-другую живительной пивной влаги, но он сегодня за рулем.
Руль был изрядно потрепанный. Впрочем, как и весь автомобиль. Неделю назад трофимовской «семерке» поставили новые крылья взамен старых, проржавевших за время долгой стоянки в протекающем гараже, и теперь белая консервная банка зияла черными висками. Однако Павел Владимирович не особенно переживал, поскольку был уверен, что скоро у него будет возможность сменить марку авто. Он хотел купить что-нибудь подержанное импортное, года эдак девяносто девятого. Не «крутой хмырь», конечно, но уже и не бывший советский инженер, заработавший за свою жизнь лишь скудную пенсию. Обеспеченная старость – сладкий приз на финише марафона.
Трофимову хотелось верить, что все получится. Хоть и пытались его отучить от этой вредной привычки, хоть и доказывали, что счастье – продукт скоропортящийся, и уж лучше довольствоваться усредненной амплитудой, чем взлетать на пик, а потом катиться вниз, ломая ребра. Пал Владимыч знал, что мечты сбываются, а цели можно достигнуть, если проявить упрямство. Не упорство, нет – именно упрямство. Осел все равно сожрет охапку травы и пойдет по своим делам, как бы над ним ни смеялись и как бы ни дубасили.