Молчите рефери!
Шрифт:
Через минуту я уже смотрела вслед быстро уезжающему «агрессору» через окно гостиной. Наступление Алека прервал Богдан Петрович, выйдя на крыльцо, он пригласил нас на сладкий стол.
– Пойдем? – нерешительно спросила я.
– Олененок, сладкого мне на сегодня хватит, - загадочно ответил он. – Пиджак не снимай, завтра заберу.
С этими словами я была передана его отцу.
Мы не виделись вплоть до моего отъезда, когда он, сжав мою руку, пожелал счастливого пути. И все… никаких поцелуев, объятий, признаний и
Ничего.
21.
– И с тех пор вы следили за ней? – игриво поинтересовалась Ева. – Были незримым наблюдателем?
Удивительно, услышала ее вопрос и пожалела, что я не героиня зарубежного любовного романа. Где главный герой стойко выдерживает капризы и истерики возлюбленной и исполняет все ее романтические бредни. Но вот, как представила метания и терзания благоверного, так и расстроилась - их у него не было.
И ответ Леши подтвердил простую истину, лишние переживания – прерогатива женщин.
– Нет. Зачем? Она училась, я работал.
– Вы ею не интересовались? – удивилась Ева.
Пришлось пояснить мне:
– Он и без этого был в курсе моих дел. А сам не интересовался. Только приветы передавал «Олененку». Три пять раз в год на праздники я приезжала к маме в Днепропетровск и к Богдану Петровичу во Львов.
– А в промежутках между приездами Оля писала отцу, - добавил Леша, - часто звонила и посылала свои фотографии.
– Фотографии? – заинтересовалась Ева. – Это были снимки из путешествий по Европе?
– Да. И на большей части из них я была в окружении красивых парней спортсменов или физиотерапевтов.
– Стояла среди пациентов. – Отмахнулся Леша.
– Почему сразу же – среди пациентов?
– Действительно, - ведущая с укоризной обратилась к моему благоверному.
– Ольга вполне мола встречаться.
– С одним из них или с несколькими, - поддакнула я. А у меня были такие намерения, более того, в Германии я позволила себе раскрепоститься чуть-чуть, но все-таки.
– Вас это не смущало? – вопрос Евы адресованный к Леше, и я задавала в первый месяц супружества, но так и не получила ответа. Что же он скажет сейчас?
После недолгих раздумий ответил:
– Ее никто не обнимал, как следовало. Понимаете, вялые пальцы на талии или плече Оли никак не соответствовали статусу ухажера.
Не удержалась поддела мужа: - Но, как следовало, их обнимала я.
– Без нужного блеска в глазах. – Отмел он мое заявление и подмигнул.
– То есть, чтобы ты ревновать начал, мне помимо широкой улыбки, моих крепких объятий, еще и блеск нужен был?
– Да.
Своим ответом он выбил меня из колеи. Повисло молчание.
– Алексей, вы на основе фото уверились в том, что Ольга не встречалась с другими?
– Абсолютно. Язык ее тела я знал уже очень хорошо.
– Поэтому нормально не говорил со мной все это время. – Насупилась я и пожаловалась ведущей.
– Настолько
– Мы сталкивались на семейных праздниках. – Напомнил он тихо.
– Да, буквально на несколько минут.
Даже передать не могу, как обижала это невнимание. Все наше общение с его стороны было сведено к следующему: «Привет», «Как дела?», «Живешь хорошо?», «Я тоже» и обязательное «Удачи тебе, Олененок».
Грозно посмотрела на мужа, а он ответил с улыбкой:
– Потому что, в первый год, когда я частично освободился от работы и приехал в Германию, Оля сбежала.
– Вы приехали без приглашения? – уточнила Ева.
– Приглашения я бы не дождался. – Ответил со смешком. – Поэтому поставил перед фактом – приезжаю в Берлин на две недели, освободись от работы при кабинете физиотерапевта, давай встретимся.
– Вы встретились?
– Нет. Получив мое сообщение, она освободилась от работы, молча собралась и улетела домой.
– Оля? – непрозвучавший вопрос телеведущей был яснее ясного, и звучал он приблизительно так: «что произошло?»
– Я поняла, что нечаянно прикипела к нему и испугалась. – Под веселым взглядом мужа пояснила с улыбкой, - это нормальное состояние для тех, кто обжегся.
– И чтобы отделаться от меня, она решила обрубить все концы. – Тихий голос супруга обволакивал нежностью.
***
Германия. Я с трудом поступила в Высшую школу им. Алисы Саломон с расчетом получить признаваемый Торговой палатой Германии диплом физиотерапевта, а вместе с ним право самостоятельной работы, как массажисту, так и право иметь собственный физиотерапевтический центр.
Обычно долгая дорога спасала меня в трудных ситуациях. Но только не в случае с Алеком, перелет к маме ничего не изменил. Даже дома я думала о нем и все больше расстраивалась. Эта история мне до боли знакома и ничего хорошего она не предвещает.
Он ждал три месяца, прежде чем позвонить и поделился интересными историями из своей жизни в Израиле. Мы проболтали три часа. И после этого меня потянуло на лирику. В свои семнадцать стихи не писала, но вот мне двадцать три, и строчки ложатся на бумагу друг за дружкой. Вначале получалось нескладно, затем все более четко и прочувствовано, а кое-что я даже оставила на память:
Прости меня, я так боюсь потерь,
Хотя бояться их уже нелепо,
Я не приблизилась тогда и трушу вот теперь
Хоть и люблю давно и слепо.
Прости, что скрытною была
И от привычки этой так и не отвыкла
Я глупо по течению плыла
С тобою же расставшись, сникла.
Прости, что не услышала тебя
Не полетела следом
Да соглашусь, не верила в себя
И занималась сущим бредом.
И по прошествии времен боюсь
Все так же глупо и нелепо