Молитва о любви. Том II
Шрифт:
– Касается, моя дорогая. Если бы ты знала, ещё как касается. Одним словом, он хочет встретиться с тобой, познакомиться и подружиться.
– Анатолий Арнольдович, скажите, у Вас был отец? Вернее, Вы с отцом и с мамой жили?
– Конечно. Они и сейчас, слава богу, живы.
– И какие у Вас с ними отношения?
– Как какие отношения? Они просто мои родители. Самые родные мне люди. Какие могут быть отношения? Мы просто любим друг друга. Вот и всё.
– А какие у меня могут быть отношения с человеком, которого я и в глаза никогда не видела? Дружеские? А если он меня не полюбит? И у нас не будет – «просто», как у Вас. Так ведь и
– «Нелюбви»? Это ты о чём? Прости. Я, видимо, не так начал разговор. Значит, отказываешься? Ну, что же. Это твоё право.
– Не право, Анатолий Арнольдович. Это мой выбор. Я могу идти работать?
– Да, да, конечно, иди.
Как только за Ритой закрылась дверь, Соколовский набрал номер телефона:
– Привет, Михаил. Ты как, ждёшь? Ничем не могу тебя порадовать. Отказалась Рита познакомиться с тобой. А уж почему, и отчего, сам думай. Не маленький. Но дочь у тебя, скажу я, друг мой, дорогого стоит.
Так, что он только что сказал Михаилу? Дорогого стоит? Кстати, одной проблемой меньше. Хорошо, что отказалась. Как хороша была сейчас! Сколько страсти! Истинная Истомина! Так, кажется, он всё придумал. Да кто бы сомневался? Он подарит ей машину. Таких подарков он ещё никому не делал, даже сыну. Водить, конечно, она не умеет. Вот он и будет её учить. Господи, неужели он сможет к ней прикоснуться? Прикасаться! Постоянно! Где бы ещё машину достать? Очереди, очереди на всё. Захочешь, не купишь. Что за страна? Такие ресурсы. Нет, ему грех жаловаться. Связи подключит, блат, так сказать. Что ещё, кроме машины? Одета скромно. Ни одного украшения. Надо купить. Срочно. В магазинах и этого добра нет. У дочери возьмёт, не велика принцесса: золота, как у Екатерины Великой. Толя, Толя. Что же ты творишь? Она тебе дороже детей? А как же твоя Великая тридцатилетняя любовь, которой ты так гордился? Всё прахом пошло. Всё!
Глава 9. Маргарита
Рита ничего не понимала. Пришла на работу, а у них в редакции, вместо Соколовского, исполняющая обязанности главного редактора. Женщина. Анатолий Арнольдович с инфарктом в больнице. Три дня назад у Риты с ним был неприятный разговор, но не до такой же степени. Он, как всегда, пригласил её в кабинет. Статья у неё получилась немного резкая. Надо было решить много вопросов. Вот она и «посоветовалась» с портретом Истоминой. Смелости набралась. Только зашла в кабинет, а он ей какие-то серёжки суёт, да ещё о какой-то машине говорит. Она ему, конечно, вежливо сказала, чтобы он вернул серьги хозяйке. Видно же, что они не из магазина. И на машине отказалась учиться. Её от запаха бензина с детства тошнит. Да, ещё стал ей руку целовать. Близко подошёл, а от него так пахнет… Старостью. И опять ощущение грязи. Неужели мама права, и она производит впечатление доступной женщины? Влюблённость моментально прошла, железа не работает. Всё, как обычно. Тайна раскрыта. Интерес пропал. Соколовского, конечно, жалко. Надо в больницу к нему сходить. Все из редакции уже, оказывается, ходили.
В палату к Анатолию Арнольдовичу никого, кроме жены и детей не пускали. Нельзя сказать, что её это сильно огорчило. Никому не хочется чувствовать себя виноватой в чьей-то болезни, но как-то всё очень совпало. Портрет? Может, в нём всё дело? Надо бы поговорить со взрослым человеком.
Рита вспомнила, что в этой больнице работает
– Войдите, – услышала она и осторожно заглянула в кабинет.
– Олег, можно зайти? – спросила Рита, и покраснела. Олега она стеснялась и боялась с детства. Он казался ей недосягаемым, человеком из другого мира, – Простите, я не знаю Вашего отчества.
– Салют, Рита. Обойдёмся без отчества. Просто Олег. Какими судьбами?
– Пришла начальника своего проведать, а к нему не пускают. Может, знаете, как он? Соколовский. Анатолий Арнольдович.
– Соколовский? Кто же его не знает? Известная личность. Ничем не могу тебя порадовать. Обширный инфаркт. Боремся, боремся. Так ты, значит, у него работаешь? А как же школа? Давно тебя не видел. Всё хорошеешь.
– Спасибо. И учусь и работаю. Мне нравится. А какие прогнозы? Он поправится?
– Рита, ты сегодня не первая женщина, которая интересуется его здоровьем. Поправится. Если захочет.
– Какие же вы, врачи, жестокие.
– Многие так считают, не ты одна. Чтобы вылечить, надо быть жёстким. Не жестоким. Поняла? А теперь иди. У меня операция через десять минут.
– Олег, мне поговорить с Вами нужно. Очень, очень.
– О чём, малыш? Может вечером? Мне, правда, некогда.
– Хорошо, вечером. Можно во дворе? Я Вас ждать буду. А во сколько? Можно до девяти?
– А что случится в девять?
– Мама с работы приходит. Мне надо дома быть.
– Придётся все свидания отменить ради такой стрекозы. Хорошо, давай в восемь. А теперь иди, малыш. Не мешай работать, – Олег по-доброму засмеялся и вытолкнул Риту из кабинета.
Во двор она вышла ровно в восемь. Олег сидел на лавочке один, что очень порадовало Риту: значит, нам никто не помешает. Сердце её затрепетало.
– Ну что, стрекоза, говори, что хочешь узнать, – сказал Олег с улыбкой.
– Не знаю, с чего начать и как сказать.
– Так всё серьёзно? Уверена, что я справлюсь?
– Скажите, Олег, а в жизни бывает так, что портрет влияет на жизнь человека? Дальнейшую? После того, как портрет написан?
– Я ничего не понял. Что за чепуху ты несёшь? Какой портрет? Как он может влиять? Не понимаю, малыш.
– Я так и знала. Вы разговариваете со мной, как с маленькой.
– А как мне с тобой разговаривать? Я тебя с пелёнок знаю. Хорошо, я постараюсь быть серьёзным.
– Одно дело, если просто портрет написать. А если ты позируешь, а из тебя Наташу Ростову или Снегурочку изображают? Как Вы думаете, человек может измениться?
– Боишься растаять, как Снегурочка? – Олег улыбнулся, вокруг глаз собрались морщинки. Но он и не старили его, а придавали необыкновенное обаяние.
– Я думала серьёзно поговорить. Не буду больше Вас мучить своими вопросами, – Рита немного помолчала, а, затем, не выдержав, спросила, – Вы знаете, кто такая Истомина?
– А ты, значит, не знаешь? Сходи в библиотеку и почитай о ней. Роковая женщина была. Стрелялись из-за неё. Пушкин не устоял.
– Посмотрите, это она? – она достала из папки фотографии, которые принесла с работы, и протянула Олегу.