Молитва отверженного
Шрифт:
— Ну, тот, что пиццу приносил.
Шон сдвинул брови.
— Кажется, это я пиццу приносил. Других мужиков тут нет, Жуля.
— Я тебе не Жуля, осел. Еще раз назовешь меня так, я выбью тебе все зубы! — вскипел Мурзилка.
— А я вставлю туда присоски. Тогда ты не уйдешь от меня? — игриво поинтересовался Шон.
— Нет, в натуре. Только что приходил мужик с пиццей, — пробормотал Мурзилка, вертя головой во все стороны.
— А! Вспомнил. Наверное, это тот самый фрукт, который
Эта версия, казалось бы, удовлетворила Мурзилку. Он успокоился, затем неожиданно чихнул и завороженно огляделся по сторонам, словно вдруг перенесся в волшебное царство Нарнии.
— Как же он принес пиццу, если висит? — задал сказочник вполне резонный вопрос.
— Тогда этот разносчик пиццы ушел. Он улетел, но обещал вернуться, — патетически произнес Шон, делая вид, что вытирает уголки глаз.
— Угу. Хорошо, что напомнил, — сказал Мурзилка, вылезая из-за стола.
Шон посмотрел в сторону комнаты, где висел юноша. Интересно, как он там?
— Вот, — сказал здоровяк, ставя на столик колбу с заспиртованным пальцем. — Я не меняю правила. Угадай, кто лучший в мире укротитель кроликов?
— Ты, — тепло отозвался Шон.
Мурзилка снял с себя рубашку, пропахшую потом. Шон с плотоядным видом уставился на его торс, синий от татуировок.
— Пойду с этим разносчиком пиццы побазарю. Похоже, его нужно поучить хорошим манерам, — заплетающимся языком проговорил Мурзилка и подмигнул Шону. — Я скоро. — После этих слов сказочник вышел из гостиной.
Шон выключил телевизор и уставился на палец, замерший в колбе. Он был неестественно бледным, почти прозрачным, словно долгое нахождение в законсервированном виде вытравило из него все соки и краски. Собственно, так оно и произошло.
— Согнись! — приказал ему Шон. — Сделай что-нибудь, и тогда я поверю. Ну?
Палец не шевелился.
Из комнаты, куда ушел Мурзилка, донесся крик, преисполненный ужаса.
Шон усмехнулся. Бедный «разносчик пиццы».
Он вновь вперил взор в колбу.
— Если ты в течение минуты не дашь о себе знать, то я разобью этот дурацкий флакон, а тебя выкину в мусорное ведро, — пригрозил сказочник пальцу.
У Шона возникло ощущение, что его тело стало легким как воздушный шар, а движения — плавными и медленными, словно он погрузился под воду.
«Я в космосе, — улыбаясь, подумал он. — Или в океане. А может, я просто сплю».
— Наверное, идея с таблетками была не лучшей, — объявил Шон пальцу.
Да. Тем более что им скоро выдвигаться. Но он ведь искренне хотел помочь Жуле, то есть Мурзилке…
А палец?.. Что ж, хрен с ним. Все это предрассудки. Отрезанный палец — вовсе не мерило разрешения или запрета
Это просто отрезанный на хрен безымянный палец, черт бы его подрал. Пусть даже этот палец когда-то принадлежал мужчине, который так нравился Шону.
Шон уже намеревался присоединиться к Мурзилке, как вдруг ему почудилось какое-то движение в колбе. Он медленно опустился на теплое, насиженное место, изумленно поморгал, присмотрелся и не поверил своим глазам. Вместо пальца в колбе плавала миниатюрная русалка.
«У меня глюки!»
Шон с остолбенелым видом схватил колбу, встряхнул ее. Со дна поднялась змейка крохотных, едва заметных пузырьков. Русалка гневно посмотрела на него. Ее длинные золотистые волосы медленно колыхались, увлекаемые круговоротом воды. Точнее сказать, спирта.
«Мне больно, придурок!» — прозвучало в голове у Шона.
— Ты не можешь говорить, — с трудом ворочая языком, пролепетал Шон.
Он осознавал, что выглядит полным кретином, беседуя с пальцем, который каким-то непостижимым образом превратился в говорящую русалку.
Блеснул жемчужный чешуйчатый хвост. Русалка сделала изящный кувырок. Ее волосы следовали за ней словно ковер, сверкающий золотом.
«Поторопись. Он убьет тебя».
— Кто? Мурзилка?
Русалка припала к стеклу и улыбнулась. Ее глаза, обрамленные длиннющими ресницами, мерцали как два бриллиантика. Алый ротик открылся, обнажил ровный ряд крошечных острых зубов. «Бог ты мой! Она плавает в семидесятипроцентном растворе спирта и еще умудряется со мной разговаривать?!»
— Кто убьет меня? — повторил он вопрос.
«Придет время, и ты сам поймешь. Просто будь осторожен».
Шон почувствовал неприятную сухость во рту и сглотнул.
— Ты хорошенькая, — брякнул он.
Русалка подмигнула ему, сжала свою правую грудь, томно прикрыла глаза и лизнула сосок. Шон почувствовал, как член у него набухал кровью. Такого мощного железобетонного стояка у него не было со студенческих времен.
Русалка продолжала ласкать собственную грудь. Ее изящный хвост загнулся вверх и подрагивал от возбуждения.
Шон инстинктивно сунул руку в штаны.
Русалка призывно провела по губам язычком.
Сказочник тяжело задышал, энергично заработал рукой.
Русалка рассмеялась, выпуская изо рта пузырьки. Она вильнула хвостом, ринулась вниз, потом вверх, словно желала выбить герметичную пробку и вырваться наружу.
Глаза мужчины закатились, рот приоткрылся. Оргазм наступил быстро. Шон содрогнулся, глубоко вздохнул, потом торопливо расправил штаны и стыдливо прикрыл свитером расплывающееся теплое пятно. Было бы нехорошо, если бы это увидел Мурзилка.