Молитва отверженного
Шрифт:
Холодея от ужаса, Леонид медленно поднял голову. Буквально в паре метрах от него, на краю крыши сидел громадный мужчина в зеленой рубашке и белом комбинезоне с одной лямкой. Ночной ветер играл копной рыжих курчавых волос. Он курил и как ни в чем не бывало болтал в воздухе толстыми ногами. На фоне звездного неба этот субъект казался воплощением безумной фантазии параноика.
— Простите, у вас можно приземлиться? — прокряхтел сказочник, пуская в ночное небо кольцо дыма.
Леонид не мог вымолвить ни слова. Но
Едва передвигая ноги, он буквально ввалился в квартиру и не сразу осознал, что по его ногам побежала горячая струйка мочи. Не переставая верещать, Леонид закрыл балкон. Он сделал это вовремя, так как Карлсон уже почти спустился на его этаж.
«Пистолет!»
Он вытащил ствол и направил его на огромную фигуру, маячившую за окном.
Сказочник злобно улыбнулся и погрозил Леониду толстым, похожим на сардельку пальцем.
— Дорогой друг прилетает на минуточку, а он дверь перед носом запирает! Открой, противный мальчишка. Я так не играю, — визгливо крикнул он, размахнулся и локтем высадил стекло.
Леонид нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало.
«Предохранитель!»
Он застонал, передвигая рычажок вниз.
Карлсон ударил ногой, раздался громкий треск, и дверь распахнулась. Из разбитой рамы на пол посыпались осколки стекла.
— Где мой пирог с восемью свечками, Кролик?! — зашипел Карлсон, надвигаясь на Леонида.
На его поясе тяжело бряцал агрегат со стальным винтом.
— Или у тебя только колбаса осталась, ушастый кретин?!
Со стороны прихожей грохнуло так, будто упал шкаф. Рука Леонида дрогнула. Выстрел ушел вправо.
Он обернулся. Малыш надвигался прямо на него, шаркая ногами, обутыми в идиотские ботиночки.
— Какой же ты все-таки гадкий! — Карлсон сморщился и выбил из рук Леонида пистолет.
Затем он переключил тумблер на своем агрегате, и комнату заполнило тарахтение мотора.
Леонид заплакал, рванулся на кухню, схватил колченогий табурет, всхлипнул и швырнул его в окно. Осколки стекла со звоном посыпались на дорогу.
— Помогите! — завопил он, залезая на подоконник.
— Малыш, держи его, — велел Карлсон.
Леонид услышал учащенное дыхание за спиной, вскрикнул и прыгнул, но в последнюю секунду скрюченные пальцы сказочника все-таки цапнули его за штанину.
Тело потеряло равновесие, перевернулось в воздухе и плашмя упало на асфальт.
— Я так не играю, — сказал Карлсон, глядя на Леонида, распластавшегося под окном.
Потом он пихнул в бок Малыша и распорядился:
— Иди, притащи его обратно.
Леонид с трудом поднял голову. Лоб, нос, губы, скулы, все пылало нестерпимым огнем. Было трудно дышать, но он нашел в себе силы приподняться и ползти вперед.
«Машина. Скорее!
— Помогите! — прокаркал Леонид.
Глаза заливало кровью из ссадины на голове. Он то и дело вытирал лицо рукавом и наконец-то добрался до машины. Леонид попытался встать, но это дело не увенчалось успехом. В ноги ему словно воткнулись раскаленные арматурины. Поскуливая от боли, он все же смог подняться на колени, дернул на себя дверную ручку.
— Помогите… скорее!.. — Он умолк и подавленно глядел на неподвижное лицо водителя.
Изо рта мужчины тянулась тоненькая ниточка крови. Из рации слышался голос диспетчера, искаженный помехами.
— Представляю, как рассердится папа, — услышал он за спиной сочувственный голос Малыша. — Идем домой, Кролик. Нас ждет веселое представление.
— Нет, нет, нет!.. — Бедняга замотал головой, но Малыш точным ударом кулака оглушил его, и тело Леонида обмякло.
Сказочник сунул голову в салон автомобиля.
— Триста сорок девять, ответьте! — раздраженно повторяли по рации.
Малыш снял с переговорного устройства тангенту, откашлялся и глухо проговорил:
— Клиента взял. Все нормально, еду по заявленному маршруту.
— Поняла. Держитесь на связи. Сообщите, как освободитесь, — услышал он в ответ.
Малыш улыбнулся.
— Клиент уже свободен. Так сказать, в бессрочном отпуске, — проговорил он, прикрывая рот ладонью, будто сообщая товарищу некую бестактность, не предназначенную для дамских ушей.
После этого Малыш потащил бесчувственное тело Леонида к подъезду.
В четыре утра Александр открыл глаза. По его лицу ползали сонные мухи. Он раздраженно согнал их и посмотрел на Таню. В грязной, заскорузлой от крови Стаса одежде, с липкими свалявшимися волосами она была уже не такая прекрасная, как прежде. По ее лицу тоже сновали мухи, и он замахал руками, прогоняя нагло копошащихся тварей.
«Но я все равно люблю ее. Так будет всю жизнь. Всегда!»
Денин расстегнул ширинку, обнял Таню, прижался к заметно похудевшему телу.
Эрекции не было. Его член вяло болтался, напоминал презерватив, наполненный водой.
«Ладно. Ничего страшного. Так иногда бывает. Все равно это никак не повлияет на наши отношения».
Он стал покрывать поцелуями лицо Тани. В ноздри ему тут же ударил тяжелый запах гниющей раны, исходивший от шеи любимой. Денин потянулся к ошейнику.
«Он шевелится! — Из глотки Саши вырвался надтреснутый крик изумления. — Нет, я еще не сошел с ума. Это всего лишь личинки. Безобидные червячки снуют по ошейнику. Куда они все спешат?»
Саша хотел осмотреть рану, но засохшая кровь и гной склеили железный обод ошейника и незаживающую плоть.