Молли Мун и волшебная книга гипноза
Шрифт:
Она выглянула сквозь щелочку в занавесе, чтобы посмотреть на публику. В первом ряду сидела, радостно распахнув глаза, миссис Тринкелбери. Но Молли видела только первые несколько рядов, куда падал свет от рампы. Весь остальной зрительный зал был погружен в темноту. Она запаниковала. Если ей не видны глаза зрителей, как удостовериться, что они все смотрят на нее? Вдруг какая-нибудь мамаша в последнем ряду полезет в сумочку за носовым платком, или кто-нибудь в жюри наклонится завязать шнурок? Тогда они не будут смотреть Молли в глаза. А если
— Номер двадцать семь, Гизела Хеккерсли! — На сцену выскочила Гизела Молли готовилась насладиться восхитительным номером — накануне вечером она успела поработать со своей обидчицей. Но сейчас предвкушение победы над соперницей отступило на второй план. Девочку занимало только одно — как увидеть всю публику!?
Гизела начала танцевать. Танцевать? Вернее будет сказать, она неуклюже ковыляла по сцене, скакала и топала ногами, будто заколачивала гвозди. При этом она пела, или точнее, выкрикивала свою кошачью песню. Но слова в ней несколько изменились:
«Простите меня за плохую фигуру, Простите за то, что я бью малышей. А все потому, что я полная дура, И гнать меня надо отсюда взашей!»Она спустилась со сцены, лучезарно улыбаясь, словно ее выступление было достойно «Оскара». В зале наступило потрясенное молчание, лишь через минуту кое-где послышались жиденькие хлопки.
— О, Боже мой, — простонала женщина на табуретке. — С таким выступлением она вряд ли может рассчитывать на победу.
— Номер двадцать восемь, — объявил конферансье, и у Молли в животе начались колики. Уверенность вытекала из нее, как вода из разбитой чашки. Ее пугала темнота в зрительном зале. Молли села и постаралась успокоиться, вызвать знакомое напряжение в глазах, но сомнения все так же терзали ее, мешая сосредоточиться. Провал был неминуем. И тут в отчаявшемся разуме Молли волшебным озарением возник спасительный план-.
— Номер тридцать, — провозгласил конферансье.
Молли, не отрывая глаз, смотрела в пол
Тридцатым номером выступал мальчик, подражавший голосам птиц. Публика восторженно заахала. Тридцать первой на сцену вышла девочка, одетая греческой богиней. Пока она пела, Молли изо всех сил пыталась взять себя в руки. Сейчас или никогда!
Она направила в глаза побольше энергии и тронула конферансье за плечо. Когда тот обернулся, она впилась взглядом в его глаза. Покончив с конферансье, Молли повернулась к женщине, раздвигавшей занавес — их глаза встретились… Номер тридцать первый закончил свое выступление. Когда стихли аплодисменты, на сцену выскочил веселый конферансье.
— А теперь, последняя по очереди, но никак не по своим талантам, — объявил он, — выступает номер тридцать
Молли вышла на сцену. Руки у нее вспотели так, что с ладоней чуть ли не текло. Занавес поднялся, ей в лицо ударил горячий луч прожектора Молли подошла к микрофону. У нее внутри все переворачивалось от страха. Вдруг ей почудилось, что она все забыла и теперь не сможет загипнотизировать даже мышонка, не говоря уже о зрительном зале, полном жителей Брайерсвилля. Она заглянула в зал, показавшийся ей черной пещерой, и почувствовала, что все зрители до единого смотрят на нее. Воздух загустел от напряжения. Тишину нарушал лишь чей-то сдавленный кашель да чихание миссис Жаббс
— Добрый день, леди и джентльмены, — взволнованно начала Молли. — Меня зовут Молли Мун, и сегодня я продемонстрирую вам свой талант. Я умею читать мысли.
По рядам пролетел заинтересованный шепоток.
Для того, чтобы читать мысли, мне нужно вас видеть. Поэтому, леди и джентльмены, а также мальчики и девочки, я хочу, чтобы в зале включили свет.
Прикрыв глаза от света прожекторов, Молли посмотрела вверх.
— Уважаемый осветитель, пожалуйста, выключите прожектор и включите свет в зале.
В два щелчка осветитель погасил прожектор и включил длинные ряды ламп над зрительскими креслами. Зал оказался полон публики. В первом ряду Молли заметила Гизелу — та остервенело колотила себя по башке кошачьим хвостом.
— Еще раз добрый день, дорогие зрители, — начала Молли, понемногу успокаиваясь. — Теперь, леди и джентльмены, я готова показать вам мои способности, только сначала мне нужно сначала мне нужно сосредоточиться и немного подумать. Вскоре я начну получать от вас телепатические сообщения и расскажу, о чем вы думаете.
Молли уставилась в пол.
На взгляд публики, эта девочка была неплохой актрисой. Вот она стоит, сосредоточившись очень театрально. Разумеется, вся эта затея с чтением мыслей — чистой воды розыгрыш, но играет девочка очень хорошо. Интересно посмотреть, как она будет читать мысли. Наверно, в зрительном зале сидят несколько подсадных уток, которые будут подыгрывать ей, притворяясь, будто они видят ее в первый раз.
Потом девочка снова подняла глаза, и каждый человек в зале, к своему удивлению, подумал, что, если присмотреться, эта малышка гораздо симпатичнее, чем кажется на первый взгляд. В ней есть что-то особенное. Бледная, ничем не примечательная девчонка вдруг показалась довольно обаятельной. Чем дольше зрители разглядывали Молли, спрашивая себя, почему они раньше не замечали очарования крошки, тем сильнее их в свои сети ее завораживающий взгляд.
— Я не отниму у вас много времени, — сказала Молли, медленно пробегая взглядом по рядам зачарованных лиц, восторженных глаз, приоткрытых губ. Каждому из зрителей она заглядывала в глаза. Ей хватало одного мгновения, чтобы понять, попался ли человек в ее сети, и чувство слияния становилось сильнее и сильнее. Молли сама удивилась, как легко вся публика, включая жюри, попала под ее власть. Миссис Жаббс сидела, разинув рот, как жаба Миссис Тринкелбери подергивала щекой, как будто ей смешинка в рот попала