Молли Мун, Микки Минус и машина для чтения мыслей
Шрифт:
Рокки нажал кнопку «Пауза» на пульте, чтобы проиллюстрировать ее мысль.
— Да, примерно так, — подтвердил он. На экране застыл улыбающийся фокусник и Айрин с листком бумаги в руке. — Надо только представить себе, что этот тип наклоняется и читает то, что написано у Айрин на листочке. Жульничество!
— Ты думаешь, он умеет останавливать время? — спросил Праймо. — Ну, в таком случае он, возможно, умеет и путешествовать во времени. И ты считаешь, что гипнотизер, умеющий переноситься в прошлое и будущее, пойдет работать фокусником? Вряд ли. У путешественников во времени есть много других,
— Электричество вырубили, — небрежным тоном сообщил Рокки.
Снаружи завывал ветер, крутился над парапетами здания, бился в закрытые окна.
— Обожаю перебои с электричеством, — сказала Люси. По ее лицу пробегали оранжевые отблески каминного огня. — Без него гораздо романтичнее!
Праймо встал и зажег старомодную лампу на столе, Молли тоже встала.
— У меня в комнате есть свечи, — сказала она и вышла. Петулька побежала за ней.
В коридоре за порогом гостиной было темно. Зеленый ковер казался черным, а тиканье многочисленных часов, висевших на стенах, в тяжелом мраке казалось стрекотом зловещих насекомых. Молли ускорила шаг. Ей не нравилось, что часы вот так, назойливо, напоминают о том, как быстро летит время. Ей вдруг стало очень совестно.
Потому что вот уже две недели она отдыхала в Брайерсвилль-Парке, весело проводя время. Посмотрела двенадцать фильмов, прочитала две книги, сняла любительский фильм с Рокки и их новым другом Оджасом, научилась ездить верхом. Барахталась с друзьями в бассейне, каталась на велосипеде по окрестным полям, даже нарисовала маслом портрет ручной слонихи Амрит. Съела десятки бутербродов с кетчупом — своего любимого лакомства — и выпила много стаканов концентрированного апельсинового сока — своего любимого напитка. Сотни раз кидала палки Петульке, часами слушала музыку.
Когда Праймо заговорил о фокуснике по телевизору, он на самом деле имел в виду: «Ты думаешь, Молли, путешественник во времени станет терять время на дурацкие телепередачи? Неужели у того, кто умеет перемещаться во времени, могут быть дела поважнее, чем найти пропавшего брата-близнеца?»
Молли пообещала Праймо и Люси, что вернется в прошлое и найдет их пропавшего сына. Что с ним стало, не знал никто. В больнице, где он родился, не осталось никаких записей. Проходя мимо скульптуры прыгающего зайца, Молли содрогнулась. В дневное время заяц, прыгающий через цветы, был очень симпатичным, но в темноте, в разгар бури, он казался демоном, вставшим на дыбы.
Добравшись до своей комнаты, Молли отыскала свечу в подсвечнике и зажгла ее. Потом легла на кровать. Петулька прыгнула рядом, и Молли обняла ее.
— Петулька, что ты думаешь?
Молли долго оттягивала свое путешествие во времени — с тех самых пор, как пообещала родителям разузнать о судьбе пропавшего брата. Для этого надо было вернуться в те дни, когда она и ее брат были новорожденными младенцами. А оттягивала она потому, что теперь, очутившись в уютной защищенности своей родной эпохи, поняла, насколько опасными могут быть путешествия во времени.
С тех пор как Молли вернулась домой после удивительных приключений, ее часто мучили кошмары: снилось, будто
Молли вздохнула:
— Да, Петулька, мне, наверно, все-таки придется идти искать его. Ты пойдешь со мной? — Петулька взвизгнула. — Знаешь, я думаю, там будет не так уж страшно. Мне кажется, я сама себя накручиваю. Вот фантазия и разгулялась, в голову лезут всякие ужасы. А на самом деле найти его, наверное, будет нетрудно. Мы расскажем ему, как нам живется в нашем времени, расскажем о Праймо, о Люси, о Лесе, об Амрит, о Рокки и Оджасе, и тогда он сам захочет вернуться с нами. А когда мы его найдем — вот тогда я смогу зажить нормальной жизнью. Мы построим больницу и будем лечить людей с помощью гипноза.
Петулька посмотрела на хозяйку и попыталась прочесть ее мысли, но ничего не получилось. Она не могла понять, почему от Молли так сильно пахнет беспокойством.
Молли отыскала пижаму и переоделась. Час был уже поздний. Чтобы отправиться в прошлое завтра, нужно сначала хорошенько выспаться. Она задула свечу, забралась под одеяло и коснулась ногами Петульки, лежавшей на кровати. Ее тут же сморил сон. Однако внутри всё же трепетала, не давая покоя, радостная искорка. Неужели завтра в это же самое время она встретится со своим братом-близнецом?
Однако во сне Молли захлестнули совсем другие эмоции — дрожь тревожных предчувствий и страха. Они погасили трепетную искорку радости и воплотились в дурные сны. Сновидения ворвались в голову, кружась, как ветер, обвевавший стены роскошного дома, где она сейчас жила.
В самом кошмарном сновидении Молли виделось, будто она летит в огромном шаре, дырявом, словно сито. Это был Пузырь Света, он существовал в самом начале времен, и Молли однажды побывала там, но в ее сне Пузырь был совсем другим. Молли не могла из него выбраться, а сквозь миллионы черных дырочек врывались голоса и дразнили ее.
— Нет, нет, нет, нет, — свистели они.
— Выпустите меня! — кричала Молли.
Потом она поглядела в зеркало. Ее лицо менялось, делалось всё моложе и моложе, потому что на нее падал свет из гигантского пузыря.
Здесь Моллин сон соответствовал реальности, потому что именно это и происходило с людьми, на которых падал особый свет, существовавший в самом начале времен. Так что даже во сне ей было страшно.
— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! — кричала Молли. Ее лицо и тело стали уже как у трехлетней девочки. — А ТО Я УМЕНЬШУСЬ ТАК, ЧТО ВООБЩЕ ИСЧЕЗНУ!
И потом она очутилась снаружи Пузыря — неслась через года, подгоняемая ветрами времени, бушующими вокруг. И от этих ветров, как обычно, кожа начала шелушиться, но происходило это не так медленно, как в ее настоящих приключениях. Кусочек сухой кожи за ухом стал распространяться, как лесной пожар. Охватил щеку, пополз вниз по рукам. Вскоре всё лицо стало дряхлым и морщинистым. Молли чувствовала, что сохнет и скручивается, как увядший осенний листок.
И тут, словно мячик, брошенный беззаботным малышом, Молли опять очутилась в Пузыре Света, в начале времен, и ее опять озарили его волшебные лучи. И в их сиянии исчезли все сухие чешуйки, навеянные ветрами времени.