Молли Мун, Микки Минус и машина для чтения мыслей

Бинг Джорджия

— Иди сюда! Вот, смотри. Вчера откопал. Положил его в пепел, соль, известку и черный чай, потом закопал. Оставил на сто дней. Вкуснятина! Иди скорей! — Молли неохотно подошла к кухонному столу. Мальчишка положил перед ней почерневшее яйцо и стал счищать грязь с окаменевшей скорлупы. Молли видела: всё, что он сказал о яйце, чистая правда. Оно действительно хранилось не в холодильнике. Мальчик с энтузиазмом отдраил яйцо и стал чистить скорлупу. Яйцо было такое древнее, что внутри оказалось не белым и блестящим, а зеленым и склизким. Профессор разрезал яйцо пополам, и Молли увидела,

что желток превратился в темно-зеленую слизь.

— М-м! Вкуснятина! Попробуй! — сказал он и придвинул яйцо к Молли. Ей в нос ударил резкий сероводородный запах. — На вкус как авокадо, — сказал мальчишка с безумной улыбкой.

— Очень жаль, — соврала Молли, — но у меня аллергия на яйца. От них я покрываюсь сыпью.

Мальчик заколебался.

— Ну и ладно! — вздохнул он и, жадно чавкая, проглотил вторую половинку тухлого яйца

Дожевав, он причмокнул губами и вытер рот рукой. Молли спросила:

— Ты был в машине для чтения мыслей?

Вопрос пришелся не ко времени. Мальчишка принялся скакать как ужаленный.

— Конечно, был! Разве сама не видишь? Да — нет, вверх-вниз! Прыг-скок. Прыг-скок. Вперед-назад. Хлоп! В пузырь. Хлоп! Из пузыря. Хлоп, хлоп, хлоп. Крутят, вертят, мне мозги сверлят. Но во мне еще осталось из чего состряпать снадобье. Сделать Н₂О! Сядь! Сядь! Сюда! — Он указал на табуретку и стал носиться по лаборатории. На шум вползли две змеесобаки. Они прошелестели по полу и свернулись вокруг табуретки, на которой сидела Молли. Потом, пыхтя, положили свои собачьи головы на чешуйчатые туловища и закрыли глаза Молли осторожно вытянула ногу из-под одного животного. Ей вспомнилось, что собаки всегда чувствуют, если человек их боится, и решила быть с этими зверями поласковее.

— Хорошие змеесобачки, — проговорила она. — Умницы.

Тем временем профессор стал возиться со своими научными приборами.

— Время на исходе! — пожаловался он, возясь с химикатами. Молли видела, как у него на лбу выступают капельки пота. Он поковырялся в установке и стал всматриваться в экран, на который проецировалась мутная радуга. — Эх, если бы камень был чистым! — воскликнул он. — Может, рентгеновские лучи помогут?

Молли знала, что рентгеновские лучи опасны.

— Не возражаете, если я проверю, всё ли хорошо с моим братом? — с надеждой спросила она.

Мальчик устремил на нее свирепый взгляд.

— Цыпленок, иди в свою клетку, — бросил он и свистнул змеесобакам. Они отползли от Моллиной табуретки. Потом, всё так же бормоча себе под нос, открыл дверь клетки и впихнул Молли внутрь. — Ты гиппи? — спросил он ее сквозь железные прутья.

— Что за гиппи?

— Гипнотизер.

— Была, — осторожно ответила Молли, надеясь, что он не вытащит ее обратно.

— Фанг сажала тебя в свою микроволновку? — Молли начала привыкать к причудливому разговору мальчика и уже немного понимала его.

— Ты хочешь спросить — сажала ли она меня в свою мыслительную машину?

— Ну да, сажала ли она тебя в свою постирайку? Прополаскивала мозги мылом и водой?

— Да, — ответила Молли. — Она отобрала у меня все знания о гипнозе.

— Гм… — Ее ответ,

кажется, успокоил мальчика. Он вернулся к своим экспериментам и до конца дня больше не беспокоил Молли.

Час шел за часом. Молли не отходила от Микки. Он перестал сопротивляться, больше не пытался разорвать веревки. Просто лег на дощатый пол и поджал колени. Взгляд у него был отрешенный, как будто он смотрел сквозь стены деревянного дома и наблюдал за птицами, летящими в небе. Потом он уснул. А мальчик-профессор суетился в своей лаборатории, колдовал над камнями, из которых он извлекал свет, с таким тщанием, как будто это был вопрос жизни и смерти. Потом в шалаш проник запах жареного мяса. Мальчик принес Молли и Микки грязные тарелки, на которых лежало мясо, похожее на курятину.

— Хотите жареной сурикатокошки? — спросил он, кружась перед клеткой.

— Нет, спасибо. Я сытно позавтракала, — соврала Молли. Однако ее живот недовольно заурчал.

После ужина профессор вытащил из-за кресла большую вазу. Она сильно походила на ту, из которой несколько дней назад, в обеденном зале на вершине горы, принцесса Фанг выбирала печенье с предсказанием,

— Хочешь цыганское печеньице? — предложил профессор. — Их принес королевский стражник. Подарок от принцессы Фангофик за то, что сует нос в мою хибару.

Молли посмотрела на мелкие пластиковые свертки. Они казались довольно чистыми; поскольку они были свежими и герметично упакованными, а Молли очень проголодалась, она решила угоститься.

— Спасибо. — Она взяла два печенья.

— На здоровьице, — ответил древесный мальчик и вернулся к своим делам.

Молли развернула печенье для себя и Микки. Сначала откусила свое. Оно оказалось сладкое и сочное, пахло кленовым сиропом. Печенье Микки она положила возле его ноги и распечатала, чтобы сунуть ему в рот, когда он проснется. Потом прочитала белые бумажные полоски, прилагавшиеся к каждому печенью.

На бумажке Микки было написано: «Что посеешь, то и пожнешь». Бедный Микки. Он воистину пожал то, что сам посеял. Сначала он загипнотизировал Рокки, а потом Рокки загипнотизировал его.

Ее предсказание говорило: «Если захочешь узнать глубину ручья, не ступай в него обеими ногами». Она скатала бумажку в комок. Надо бы запомнить. Если она когда-нибудь вернется во дворец, то придется ступать очень, очень осторожно.

Молли прислонилась к стенке клетки и смотрела, как сумасшедший профессор возится с пипетками и порошками, без конца болтая сам с собой. Он накормил мышонка каким-то снадобьем, которое только что состряпал, и стал качать у него перед глазами маятником.

— Я смогу тебя обучить! — говорил он мышонку. — Научу тебя, как это делается. Потом найдется и выход из норы.

Устав от его бессмысленной болтовни, Молли заснула.

* * *

В тот день в зоологическом институте кипела бурная деятельность. Ворота были закрыты, и зоопарники готовили отобранных животных к путешествию на вершину горы, для большого представления принцессы Фанг. Из ангара возле озера выкатывали большие клетки и ящики, их подвозили к загонам, животных мыли, высушивали и