Молли Мун останавливает время
Шрифт:
Но Молли думала только об одном: как им повезло очутиться в гостях у Клетса именно в такой вечер. Первый этаж особняка бурлил в радостном оживлении, но окна верхних этажей были пусты и темны. «Самое подходящее время для небольшой вылазки», — решила Молли.
Глава двадцать третья
Молли и Рокки допили фруктовый пунш и прошли в зал с «кофейным» мраморным полом. Дубовая лестница, по которой они спускались, была запружена галдящей толпой, а вверху, на площадке второго этажа, стояли наготове два охранника. Нет, здесь не подняться, Молли и Рокки решили
— Помнишь, что говорил Дасти, — сказал Рокки. — Глядя на коллекцию картин Клетса, мы можем составить представление о нем самом.
Слева от них висела очень странная картина в серо-зеленых тонах: обезьянка шарманщика с поводком на шее тянула за собой толпу крохотных человечков на которых не было надето ничего, кроме поводков. На противоположной стене красовался портрет самого Клетса, такой огромный, что холст закрывал почти всю стену. В зрачках его глаз, одного бирюзового, другого карего, мелькало крохотное отражение летящей сороки.
— Хотела бы я знать, где он сейчас, — прошептала Молли, и тут в комнату вошел официант с подносом. На тарелке были красиво разложены жареные крабы и стояла бутылка черного соуса.
— Что это такое? — спросила Молли.
— Крабы с мягким панцирем, — ответил официант и, заметив озадаченный взгляд Молли, добавил: — Их можно есть целиком. Особый сорт.
— Гм, спасибо, не надо, — отказалась Молли. Но Рокки все-таки взял одного.
— М-м, хрустит, — промычал он.
Мальчику очень понравилось на вечеринке; он здесь так освоился, что даже не пугался упоминания о Праймо Клетсе.
— Не думаю, что он так уж сильно заинтересовался нами. У него есть рыбка и покрупнее.
— Не хочу я оказаться у него на сковородке, — сказала Молли, глядя на проплывающее мимо блюдо с крабами.
Молли, Петулька и Рокки, никем не замеченные, принялись пробираться сквозь толпу гостей, становившуюся все более шумной. Они искали личные покои Праймо Клетса. Дойдя до конца мраморного коридора, они распахнули дверь и очутились в оранжерее. Бесчисленные тропические лианы с густой листвой карабкались вверх по высоким колоннам; в их тени скрывались сотни цветущих орхидей. В воздухе витал влажный сладкий аромат. В дальнем конце оранжереи, у фонтана, играли на гитарах и пели трое гостей.
Двоих Молли не знала- это был высокий худощавый мальчик-подросток с большим носом и лохматой гривой, а также девочка лет шестнадцати, стриженная «ежиком». Серединка одной из бровей у нее была выбрита. В третьем музыканте Молли и Рокки с удивлением узнали Билли Боба Бимбла Ребята остановились послушать. Молли видела, что Рокки отчаянно борется с желанием взять одну из запасных гитар и присоединиться к музыкантам, и сердито сверкнула на него глазами, напоминая о более важной миссии.
Рокки принялся подпевать.
— Классно поешь, парень, — кивнул лохматый мальчишка и прикрыл глаза.
Тогда Рокки заговорил в такт музыке. Молли была поражена. Он сочинял слова прямо на ходу, и получалось у него очень здорово, прямо настоящий рэп. Но потом он подал ей сигнал, и она с Петулькой отошла на другой конец оранжереи. Еще не хватало, чтобы Рокки ее загипнотизировал. Выждав несколько минут, Молли вернулась и обнаружила, что трое гитаристов взирают на Рокки немигающими
— Кру-уто, — протянул лохматый. Все они были в трансе.
На всякий случай Молли впилась в них пылающим взглядом. Потом спросила, загипнотизировал ли их Клетс. Все трое ответили, что да. Но, когда она приказала забыть все инструкции Клетса, девочка с выбритой бровью ответила:
— Не выйдет. Если — Праймо — сказал — это — навсегда
— Да, — подтвердил Билли Боб Бимбл. — Праймо — крутой. Напишу — о нем — песню.
— Но ты ведь уже написал. Песня о сороке — разве это не про него? — сказала Молли, вспомнив мелодию, ежедневно льющуюся из радиоприемников по всему миру.
— Нет — подруга. Та — песня — о женщине — с разбитым — сердцем. Песня — о любви.
Молли поняла, что на поверхностном слое сознания Бимбл не понимает, кто такой на самом деле Праймо Клетс. Но глубоко внутри он наверняка о чем-то догадывается. И песня это доказывает.
— Спой песню о сороке, — попросила она. И Билли Боб затянул чарующим голосом:
«Не отдавай свое сердце, Он кочет его украсть. Украсть твое сердце, о-о-о, Не отдавай свое сердце, Он, как сорока, Хочет его украсть, о-о-о, Как сорока, Хочет украсть звезды с неба, Солнце и луну, И тебя, о-о-о, Как сорока».— Где Клетс тебя загипнотизировал?
— Здесь, в кинозале, — ответил Билли Боб Бимбл.
— Где это?
— На первом этаже. — Билли Боб указал на лестницу в дальнем конце оранжереи.
— А меня — на крокетной площадке, — сказал лохматый парень. Девочка кивнула.
Молли велела музыкантам забыть о встрече с ней и ее другом и вывела их из гипноза Те остались и дальше бренчать на гитарах, а Молли и Рокки отправились искать кинозал.
Они попали в роскошный домашний кинотеатр, где стояли огромные кресла с откидными спинками. Тяжелый шелковый занавес был раздвинут, открывая большой экран, на котором по горной дороге гнались друг за другом два мощных «Феррари». Молодой человек с очень серьезным лицом показывал пожилому продюсеру свой только что снятый фильм.
Горестно вздохнув, Молли и Рокки вернулись тем же путем, каким пришли.
— Здесь мы не найдем ничего полезного, — подытожила Молли.
— Как жаль, что нам нельзя просто веселиться и весь вечер смотреть кино, — вздохнул Рокки, когда они снова вышли на лужайку. Возле маленькой крокетной площадки, огороженной уличными обогревателями, прогуливались три звезды: знаменитый каратист Тони Вам и две актрисы, снимавшиеся в мыльных операх. Они говорили о письмах от поклонников. Петулька обнюхала их брюки. Молли отошла в сторонку — подслушать, о чем говорят две актрисы, сидевшие под лимонным деревом. Пожилая кинозвезда давала своей хорошенькой юной коллеге полезные советы.