Молли Мун останавливает время
Шрифт:
Наконец за широким поворотом показался и сам особняк — белый, роскошный, величественный, с портиком на четырех высоких колоннах, как во дворце, и с парадной лестницей, спускающейся на круглую гравийную площадку. На лужайке перед домом толпились выстриженные кустовые звери — казалось, им не терпится войти внутрь. В самом центре круга восседала гигантская зеленая сорока, будто готовая вот-вот взлететь.
Молли
Девочка вышла из машины и поднялась по широкой лестнице. Она миновала застывшего у парадных дверей дворецкого и очутилась в холле. Со стен на нее взирали бесчисленные чучела — головы животных: бизонов, тигров, леопардов, антилоп, оленей. Петулька зарычала на них. Коллекция старинных садовых ножниц напомнила Молли о том, где она находится.
Девочка сверилась с планом, который нарисовал для нее Корнелиус, и поднялась по главной лестнице. Здесь стены были увешаны часами. На верхней площадке ее встретила горничная, неподвижная, как статуя. Молли побежала по коридору, уставленному столами. На каждом из них росло в горшочке карликовое дерево-бонсай. Молли пролетела по еще одной лестнице.
Теперь она оказалась на верхнем этаже дома. Здесь располагались комнаты прислуги. Молли поудобнее подхватила Петульку и зашагала по длинному коридору.
В конце его у красной двери сидел замерший охранник.
Молли глубоко вздохнула и отперла дверь.
Внутри у окна сидела обездвиженная Люси Логан. Она была одета в белый домашний халат и выглядела усталой, изможденной. Но это была настоящая Люси, с красивыми небесно-голубыми глазами.
Молли остановилась, внезапно осознав, до чего смутно ее будущее.
Пройдет еще минута, и она разбудит свою мать. Но Молли не была до конца уверена, нужна ли ей мама. Одно дело — знать, кто твои родители, совсем другое — жить с ними вместе и постоянно общаться. А вдруг они будут приказывать Молли, что делать, а чего нет? Такая мысль пришлась ей совсем не по вкусу. Она привыкла быть сама себе хозяйкой. Придется растолковать это Люси Логан. Но как только девочка приготовилась отпустить остановленное время, ей в голову пришла другая пугающая мысль.
Раз обнаружилось, что она, Молли, дочь Люси Логан и Праймо Клетса, то не придется ли ей сменить имя? Ей совсем не улыбалось превратиться в Молли Клетс
Но мало того — вдруг ей придется менять себя и в других отношениях? Ей вовсе не хотелось становиться человеком, которого желают видеть перед собой ее новые родители. Она собиралась всегда оставаться такой как есть, Молли Мун.
Молли опустилась в кресло. Поглядела на ноги мамины ноги, обутые в тапочки, и на свои — в кроссовках. И вдруг поняла; нет никакой разницы, кто твои родители. У них своя жизнь, а у нее своя. И она, Молли, вправе быть такой, как захочет сама
Но при этом она все равно будет меняться. Молли выглянула в окно, посмотрела на повисший в воздухе осенний лист и задумалась о том, насколько сильно она изменилась с тех пор, как в последний раз видела Люси Логан. С того дня прошел почти год, и это время пролетело как одна минута. Были в этом году радостные моменты, были и ужасные.
Удерживая мир в неподвижности, Молли дрожала от страха перед будущим — ее пугала его неопределенность. Боязно было пускать время в путь.
Но жизнь всегда непредсказуема, осознала девочка. Этим она и интересна. Никто не знает, что ждет его за углом. Будут, разумеется, и невзгоды, но жизнь полна хороших людей и забавных зверей, интересных событий и красивых мест. И поэтому бояться нечего.
Небо за окном сияло ослепительной голубизной.
Внутри Молли проснулась радость. Она рвалась наружу, как птица, стремящаяся взлететь. Молли отбросила все сомнения. Теперь она была готова и к солнечным дням, и к дождливому сумраку. Она раскрыла свое сердце и выпустила время из плена.
В доме на Голливудских холмах посреди птичьего двора сидела, скрестив ноги, девочка в фиолетовой пижаме и солнечных очках. Возле нее клевал зерно бентамский петух, а напротив сидел человек, похожий на древнее божество. Его большие глаза сверкали из-за очков с толстыми стеклами, по плечам рассыпались длинные седые волосы
— Хочешь еще репку с соевым творогом, Дивина?
— Да, конечно. И, Лес, можем мы опять съесть ее стоя на голове.
— Конечно. С космическим удовольствием.