Молния в виде буквы "Z"
Шрифт:
— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?
Коплан непринужденно улыбнулся.
— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.
Вейн понимающе кивнул.
— Вам нравится в Австралии? —
— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...
— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.
Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:
— Вы видели личное дело этого француза?
— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.
— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.
— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.
— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.
— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.
Глаза Вейна округлились.
— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.
— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.
Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.
Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.
Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.
— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...
— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?
— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.
В день второй
— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.
— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?
— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.
— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.
Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.
— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.
— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.
Ханна, оттаяв, рассмеялась.
— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.
Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.
Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.
Советский агент сидел с мрачной физиономией.
— Смерть Фоллса тяжелый удар, — буркнул он вполголоса, когда Коплан сел рядом.
— Как вы узнали? — спросил Франсис.
— Вы не читаете газет? Об убийстве напечатано на первой странице вечернего выпуска.
— Я узнал об этом от полиции. На завод приехали двое инспекторов. Они нас допрашивали. А какое отношение убийство Фоллса имеет к вам? Ведь он не был вашим корреспондентом, не так ли?
— Не был, — подтвердил Райс, — но нас это все же касается. Вы мне расскажете новости... это убийство встревожило полицию и контрразведку, и меры безопасности и слежки за старшим персоналом будут усилены, поверьте мне. Все это усложнит жизнь.
— А! — фаталистски заметил Коплан. — В этом нет ничего необычного. Мы вынуждены постоянно остерегаться и обходить ловушки.
— Согласен, но я бы предпочел, чтобы ищейки этой страны не насторожились из-за этого дела. Они удвоят активность, по крайней мере до тех пор, пока не раскроют преступление.
— Возможно, но я могу заметить, что это расследование оттянет часть их сил.
Райс озабоченно скривился. Наступило молчание.
— Вы действительно непричастны к этой истории? — спросил Франсис, глядя на собеседника испытующим взглядом.