Молния
Шрифт:
Сначала Штефан подумал, что комната предназначается для соседских детей, что Шинер настолько спятил, что ищет жертву поблизости, хотя опасность здесь для него была особенно велика. Но в доме не было другой кровати, а в стенном шкафу и комоде размещалась мужская одежда. На стенах висело с десяток фотографий в рамках с изображением одного и того же рыжеволосого мальчика, на некоторых он был еще совсем малышом, на других лет шести-семи, но всюду, вне всякого сомнения, это был Вилли Шинер в детстве. Понемногу до Штефана дошло, что вся
Стоя посередине странной комнаты, Штефан испытывал одновременно печаль и отвращение. Было ясно, что Шинер преследовал детей не столько для сексуального удовлетворения, сколько для того, чтобы впитать их юность, стать вновь молодым, как они; что, предаваясь пороку со всей его грязью и мерзостью, он пытался обрести потерянную невинность детства.
Он был в равной степени жалким и презренным, неспособным справиться с грузом взрослой жизни и не менее опасным в своей неполноценности.
Штефан невольно содрогнулся.
Ее кровать в комнате двойняшек Аккерсон теперь занимала другая девочка, и Лору поместили в маленькую комнату с двумя кроватями на третьем этаже возле лестницы. Ее соседкой была девятилетняя Элоиз Фишер, с косичками, веснушками, очень серьезная для своего возраста.
– Когда я вырасту, я стану бухгалтером, – объявила она Лоре. – Мне нравятся цифры. Складываешь их и всякий раз получаешь один и тот же результат. Цифры дело надежное, не то что люди.
Родители Элоиз торговали наркотиками и получили срок, а она жила в приюте, пока суд не решит, кому из родственников поручить опеку.
Как только Лора распаковала вещи, она поспешила в комнату близнецов и ворвалась к ним с радостным криком:
– Я свободна, свободна!
Тамми и новая девочка равнодушно посмотрели на нее, но Рут и Тельма бросились обнимать, что походило на возвращение домой в родную семью.
– Ты что, не понравилась своим приемным родителям? – спросила Рут.
А Тельма добавила:
– Ага, значит, ты воспользовалась планом Аккерсон.
– Нет, я их всех поубивала, когда они спали.
– Это надежней всего, – согласилась Тельма.
Новой девочке, Ребекке Богнер, было одиннадцать. Она и сестры Аккерсон явно не симпатизировали друг другу. Слушая разговоры Лоры и близнецов, Ребекка без конца твердила: «Странные какие», «Ну просто ненормальные» и «Ну совсем психи» с таким превосходством и пренебрежением, что отравляла атмосферу в комнате не хуже ядерного взрыва.
На улице Лора и сестры уединились в углу спортивной площадки, чтобы без злых комментариев Ребекки поделиться новостями, что накопились за пять недель отсутствия Лоры. Стояло начало октября,
Не прошло и пяти минут, как на площадке появился Вилли Шинер с электрической машинкой для стрижки кустов и принялся подравнивать миртовые кусты неподалеку, не спуская глаз с Лоры.
За ужином Угорь занимал свое место в кафетерии, раздавая картонные пакеты с молоком и куски вишневого пирога. Самый большой кусок достался Лоре.
В понедельник Лора пошла в новую школу, где другие дети уже успели за месяц перезнакомиться. Она встречалась на некоторых уроках с Тельмой и Рут, что помогало ей привыкнуть к новой обстановке, но, как видно, постоянные изменения были характерной особенностью жизни в приюте…
Во вторник во второй половине дня, когда Лора вернулась из школы, в коридоре ее остановила миссис Боумен:
– Лора, пожалуйста, зайди ко мне в кабинет.
На миссис Боумен было платье с цветами по фиолетовому полю, которое резко контрастировало с розовым и желтым орнаментом обоев и гардин. Лора села на стул, обитый материей с розовым узором. Миссис Боумен не села, а стояла за столом, видимо предполагая быстро разделаться с Лорой и заняться другими делами. Миссис Боумен была суетливой и суматошной.
– Элоиза Фишер покинула нас сегодня, – объявила миссис Боумен.
– И кто опекун? – спросила Лора. – Она хотела жить у своей бабушки.
– Именно она и назначена опекуном, – подтвердила миссис Боумен.
Элоиз повезло. Надо думать, что будущий веснушчатый бухгалтер с косичками найдет другую опору в жизни, помимо бездушных цифр.
– Теперь ты одна в комнате, – продолжала миссис Боумен твердым голосом, – и нигде нет свободного места, так что…
– Могу я сделать предложение?
Миссис Боумен нетерпеливо нахмурилась и посмотрела на часы. Лора заторопилась.
– Я очень дружу с сестрами Аккерсон, а с ними живут Тамми Хинсен и Ребекка Богнер. Но Тамми и Ребекка не ладят с сестрами, и вот…
– Мы хотим, чтобы разные дети научились ладить между собой. Жизнь с людьми, которые тебе симпатичны, не способствует выработке характера. Как бы там ни было, отложим это до завтра, сегодня мне некогда. Так вот, мне надо знать, могу ли я на тебя положиться и оставить одну на ночь в этой комнате?
– Положиться? – изумилась Лора.
– Скажи мне правду, девочка. Я могу оставить тебя одну?
Лора не могла понять, что беспокоит социального работника и почему она боится оставить Лору одну на ночь. Может, она думает, что Лора забаррикадируется в комнате и полиции придется взламывать дверь и применять слезоточивый газ и наручники?